Где-то в глубине души Уэн признавал, что на самом деле сделал подарок самому себе. Для Хоэль, которая никогда не видела Земли, звездное небо с его родины было не более чем романтическим сюрпризом, ярким пятном на однообразной ленте будней. И тем не менее Уэн был уверен, что ему удалось ее впечатлить.

– Не ворчи, душа моя. – Он вслепую нащупал пульт и пощелкал клавишей регулировки освещения. Лампы дневного света мигнули и погасли, уступив место приглушенному оранжевому. Синеватый свет, напоминающий о земных больницах, никогда Уэну не нравился. Лампы автоматически включались по утрам, сообщая о наступлении нового дня.

«…Семь тридцать утра по земному времени на Лебен-300.

Температура воздуха в жилом отсеке – двадцать четыре градуса выше нуля по Цельсию.

Уровень влажности в буферном отсеке – восемьдесят процентов.

Доброе утро, мастер Норвенн, желаю вам успешной работы и хорошего дня.

Напоминаю о том, что подходит к концу сто сорок седьмой день вашей смены.

Командование по-прежнему ожидает ваш рапорт за последний отчетный период.

Погода за бортом…»

Уэн отключил болтливого секретаря неделю назад. Отправлять отчеты было уже некому, а вежливые приветствия, одинаковые, как фабричные леденцы, нагоняли смертную тоску. Что до погоды за бортом… Уэн искренне не понимал, кому потребовалось вшивать в эту программу данные с метеорологических датчиков. На Лебен-300 погода всегда была одинаковой. Утренний дождь, дневной дождь, вечерний дождь. Ночью тоже шли дожди, а в те редкие моменты, когда с неба не обрушивалась стена воды, в атмосфере повисал тяжелый едкий туман, дышать которым не стоило.

Человеческая жадность, не имеющая границ. Вожделение, страсть, желание поглотить и присвоить все, чего может коснуться рука мыслящего существа. Люди вгрызались в тело планеты, безжалостно вскрывали каменные недра, разрывали сосуды подземных рек, бурили, брали пробы, экспериментировали, тестировали, высверливали сквозные кровоточащие черными водами дыры – все, чтобы убежать от смерти. Смерть распорядилась иначе, с убийственной иронией – люди, алчущие бессмертия, сами заглянули за ее порог. Возможно, если бы планета была мыслящей, она бы сейчас цинично ухмылялась, глядя на деяния человеческих рук.

Лебен-300 не была богата ни редкими металлами, ни драгоценными камнями. Ее недра скрывали куда более ценное сокровище – микроскопические вкрапления белоснежного песка, ради которого ежесуточно тонны породы ползли по цепным конвейерам, буры с каждым днем продвигались все глубже, а количество сгоревших трансмиссий исчислялось сотнями.

«Наступает новая эра нашей цивилизации – человечество нашло способ победить старение, – взволнованно бурлили научные сообщества. – Величайший прорыв, невообразимые возможности…»

Микроскопические дозы инновационной сыворотки, приготовленной на основе минералов, добытых на Лебен-300, дарили практически вечную молодость – человек, регулярно принимающий препарат, при желании мог замедлить износ организма и оттягивать смерть бесконечно долго – разумеется, с оглядкой на собственный кошелек. Долгожданный эликсир бессмертия, воспетый в мифах и легендах, стоил бесстыдно – если не сказать непристойно – дорого. Позволить себе такую роскошь могли единицы. Добыча минерала финансировалась частными корпорациями и сопровождалась колоссальными расходами и убытками – в советах директоров это тактично называлось «вынужденными рисками», дабы не отпугнуть спонсоров и акционеров. Разработки осложнялись погодными условиями – бесконечные ливни и высокая влажность приводили к поломкам оборудования, и нередко замену приходилось ждать месяцами, пока с Земли не прибудут новые технические челноки. Постепенно маленькая станция, построенная Корпорацией, разрослась до поселения, и на Лебен-300 начали подрастать дети, никогда не видевшие Земли и солнечного света.