– Я же сказала. В Рюйцзинь.

Он поднял брови:

– Почему в Рюйцзинь?

– Он находится в горах. Там мы будем в безопасности почти от любой угрозы. Да и почему бы не в Рюйцзинь?

– Просто мне кажется, если твоя цель – освобождение от оккупации, тебе стоило бы забраться дальше на юг, ближе к провинции Петух.

– О чем это ты? Все оккупированные зоны сосредоточены у границы провинции Обезьяна.

– Нет. Большая часть – дальше к югу, в провинции Петух.

– И где, у столицы? – нахмурилась Рин.

Разведка ей об этом не докладывала.

– Нет, еще дальше к югу, – объяснил Суцзы. – В нескольких неделях пути от моря. Это несколько крохотных городков, ты их не знаешь.

– Тикани, – машинально произнесла она.

Маленький городок, о котором никто не слышал. Пыльное, выжженное солнцем место, где нет богачей, да и вообще не особо много образованных людей – нет ничего, кроме любителей опиума, оставшихся еще после второго вторжения. То место, куда Рин не хотелось больше возвращаться.

– Ага, – выгнул бровь Суцзы. – В том числе. А что, тебе знакомо это место?

Суцзы говорил что-то еще, но она уже не слушала. Тикани. Мугенцы до сих пор там.

Какие же мы глупцы, думала она. Мы все это время дрались не на том фронте.

– Собирай своих людей, – сказала она. – Через два часа выступаем к Рюйцзиню.

В тот вечер они выступили обратно к базовому лагерю Коалиции южан. Рюйцзинь лежал среди лесов провинции Обезьяна, на неплодородных известняках, в местности, которую годами опустошали бандиты, войны наместников, голод и эпидемии. В древние времена город был столицей провинции Обезьяна и славился пышной растительностью и каменными храмами, элегантно вписанными в окружающие бамбуковые рощи. Теперь от прежнего великолепия остались одни развалины, частично размытые дождями, а частично поглощенные лесом.

Это делало город отличным укрытием. Жители провинции Обезьяна веками гордились способностью в трудные времена сливаться с горами. Строили дома на сваях или на деревьях, чтобы уберечься от тигров. Прокладывали извилистые тропы по лесу, невидимые для посторонних глаз. Во всех старинных легендах жители провинции Обезьяна представали как отсталые горцы – трусы, которые прячутся на деревьях и в пещерах, пока рядом грохочут войны. Но благодаря своим традициям они и выжили.

– Куда мы идем? – ворчал Суцзы всю неделю, пока они поднимались по холмам, не встречая на пути ничего, кроме бесконечных ухабистых троп в горном лесу. – Там ничего нет.

– Это ты так думаешь.

Рин наклонилась, чтобы проверить знаки у подножия тополя, указывающие, что они по-прежнему на верном пути, и жестом велела колонне следовать за ней.

Выше идти стало проще, чем она ожидала. Блестел подтаявший лед. Под снегом мелькала зелень, которой еще не было, когда Рин проходила здесь две недели назад. Вопреки всему, Коалиция южан протянула до весны.

Зима в провинции Обезьяна стала для Коалиции южан суровым испытанием. Постоянно шел не снег, а град. Невозможно было дышать в холодном сухом воздухе. Земля была твердой, колючей и бесплодной. Солдаты находились на грани голода и наверняка начали бы голодать, если бы не устроили набег на мугенский анклав неподалеку, где обнаружили богатые запасы провизии.

Солдаты не поделились находкой. Рин не могла забыть лица тощих и изможденных горожан, которые вышли из укрытий, и как их радость быстро сменилась ужасом, когда они поняли, что освободители просто растащили амбары с зерном.

Рин изгнала из головы эти воспоминания. То была необходимая жертва. Будущее всей страны зависело от Коалиции южан. Какое значение имеют несколько жизней?