Суцзы поковырялся в зубах ногтем мизинца.

– Церкви еще никого не убивали.

– Но они внедряют режим, который убивает.

– Да брось, ты хватаешься за соломинку…

– Разве? Ты что, имел с ними дело? Нет, и ты пожалеешь о таких словах, когда окажешься под пятой гесперианцев. Я говорила с ними. И знаю, кем они нас считают. Ни наши города, ни народ, ни свобода – ничто не уцелеет, когда они установят тут свои порядки.

– Не рассказывай мне про выживание, – огрызнулся Суцзы. – Я многие месяцы помогал нашему народу выживать, пока ты играла роль цепного пса при дворе Вайшры. И что ты получила в итоге?

– Я была дурой, – признала Рин. – Я знаю. Тогда я была глупа, не увидев сигналов. Но теперь я вернулась на юг, и мы можем создать армию, если ты приведешь своих Железных волков…

Ее прервал смех Суцзы.

– Я говорю «нет», принцесса.

– Кажется, ты не понимаешь, – сказала Рин. – Это приказ, а не просьба.

Он протянул руку и щелкнул Рин по носу.

– Нет, это ты не понимаешь. Мы никогда не будем тебе подчиняться.

Рин вздрогнула, ошарашенная тем, что он на такое осмелился. Все пошло совсем не по плану.

– Ох, Суцзы. – Она вызвала пламя в ладонь. – Ты не понимаешь, как все работает.

Как только он потянулся за мечом, Рин бросилась к нему. Она предвидела это движение. Когда он замахнулся, Рин уклонилась от клинка и с силой врезала Суцзы ногой по колену. Тот пошатнулся. Рин подсекла его другой ногой, а когда он упал, прыгнула ему на грудь, схватив за горло. И сжала покрепче.

– Ты не понимаешь, с кем имеешь дело. – Рин наклонилась так близко, что губы почти касались его кожи, а дыхание обжигало щеку. – Я не элита из Синегарда. Я дикая спирка с кожей цвета глины, которая стерла с лица земли целую страну. И когда я злюсь, то даю сдачи.

Она выпустила тонкий язык пламени из-под пальцев.

Суцзы вытаращил глаза. Рин поднесла кончики пальцев ближе к его коже.

– Ты вместе со мной вернешься в Рюйцзинь. Теперь Железные волки будут драться под моим командованием. Ты останешься их командиром, но четко разъяснишь своим людям иерархию. А если попытаешься взбунтоваться, я начну с того, на чем остановилась. Тебе понятно?

В горле у Суцзы заклокотало. Он слегка заворочался, пытаясь вырваться.

Рин сжала его горло покрепче.

– Теперь ты принадлежишь мне, Суцзы. И будешь делать все, что я попрошу, без пререканий. Будешь лизать грязь на моих ботинках, если я захочу. Все ясно?

Он кивнул, судорожно дыша.

Рин не стала давить сильнее. Под подбородком Суцзы уже лопались волдыри.

– Не слышу ответа.

– Да, – просипел он.

– Что – да? – Она чуть ослабила хватку, чтобы он мог говорить.

– Да, я принадлежу тебе. И буду подчиняться, сделаю все, что скажешь. Только… Прошу тебя…

Рин отпустила его и позволила встать. От его шеи поднимались струйки дыма. На горле виднелся ожог, бледно-розовый отпечаток ее тонких пальцев.

Ожог быстро заживет, но шрам останется навсегда. Суцзы может прикрыть его воротником, чтобы спрятать от своих людей, но сам будет видеть каждый день, смотрясь в зеркало.

– Надо бы наложить повязку, чтобы ожог не загноился, – сказала Рин.

Суцзы попятился:

– Ты безумна…

– Все, кто дерется за эту страну, безумны. Но ни у кого из них нет такой темной кожи, как у нас. Для тебя я наименее кошмарный вариант.

Суцзы долго смотрел на нее. Рин не могла распознать выражение его лица, не понимала, что означает блеск в его глазах – ярость или унижение. Она сжала кулак и напряглась в ожидании следующего раунда.

К ее удивлению, Суцзы засмеялся.

– Ну ладно, ты победила, сраная стерва.

– Не называй меня так.

– Ты победила, генерал. – Он поднял руки в шутливом жесте поражения. – Я пойду с тобой. Но куда? В Далян? В Хейцзян?