Я не видела Демира уже несколько дней. Когда он ушел с вечеринки, я и представить себе не могла, что все так обернется. Как будто мало было того, что его нет, каждый раз, когда он неожиданно стучал в мою дверь, я не знала, что делать. Даже если я знала, что он далеко, он умудрялся растревожить меня простым сообщением или коротким телефонным звонком. Вот каков он был!

Иногда, когда я ела, пила воду, когда пыталась уснуть, даже когда просто дышала, мне вдруг приходила на ум его улыбка, и я представляла, что отвечаю ему. Он превратил меня в совершенно неспособного человека за очень короткий срок. Так вот что значит испытывать к кому-то глубокие чувства: просто думать о нем, независимо от того, был он рядом или нет? Разве это значит интересоваться, что он сейчас делает, как он себя чувствует, ел ли он или кто с ним? Если это действительно так, то мне это совсем не нравилось.

Присев на край тротуара, чтобы привести в норму дыхание, которое все еще было прерывистым, я достала телефон и с ухмылкой в десятый раз просмотрела сообщение, которое он прислал вчера вечером. Если я была непостоянной, то он был непостоянен вдвойне. Когда я, не выдержав, удалила сообщение и быстро закрыла переписку, из уголка моего сознания снова показался наружу момент нашей первой встречи.

Когда я вспомнила, что он видел меня в халате у окна, это одновременно разозлило и вызвало улыбку на моем лице. На самом деле это был секрет нашей первой встречи. Вся путаница, которая произошла потом, была лишь следствием той ситуации, в которую я попала.

Самым главным фактором, повлиявшим на наше с Демиром знакомство, была Сенем, но я не могла на нее за это сердиться. Это ведь он как-то сумел привлечь меня к себе. Я попала под его чары, когда меньше всего этого ожидала. То, что произошло на ферме, было самым ярким примером. Я не могла сдержать улыбки, вспоминая, как он извинялся передо мной, сдерживая гордость, как пытался сблизиться со мной, как принимал Мустафу за моего парня, как буквально бегал за мной, чтобы получить однозначный ответ.

Конечно, не стоит забывать и о наших попытках посмотреть фильм. Когда он сидел рядом со мной и спокойно смотрел фильм, я ни на секунду не могла отвести от него глаз. Я словно пыталась запомнить, как он шевелит губами, какие складки образуются по краям его глаз, когда он щурится. Морщинки, появлявшиеся на его щеках, когда он улыбался, были произведением искусства, принадлежавшим только ему. Казалось, что никто другой не может обладать такой красотой. Он улыбался так красиво, что хотелось смотреть и смотреть.

После внезапной ссоры из-за пульта во время просмотра фильма мы упали на пол вместе с падающим попкорном, а потом почти в первый раз… Даже воспоминаний об этих не так давно прошедших моментах хватило, чтобы я затаила дыхание.

В большинстве случаев люди жили мгновением. Я же умирала из-за тех нескольких секунд, которые не могла вернуть назад и прожить заново. Я бы хотела прожить этот момент так, чтобы потом ни о чем не жалеть. В ту ночь, перед приходом тети Мельтем, я пожалела, что не позволила ему, или хотела бы, чтобы он был чуть проворнее. Почему же он все-таки не поцеловал меня? К тому же он не сделал это не только в ту ночь, но и в ночь скачек, ведь у него получилось бы меня убедить. Я знала, что у меня упрямый характер, но если это был Демир Гюрсой, то он мог легко поменять мое мнение. Поступок, противный мне, с ним мог бы быть таким восхитительным. Я могла бы даже жить только этим моментом.

Ай, хватит! Говорят, что утром ум проясняется, но я думаю, что утром мой ум был более рассеянным. Эта пробежка совсем не пошла мне на пользу. Кажется, дыхание ушло куда-то в другое место, а не в легкие.