Богдойцы медленно мелькали в кустарнике и среди редких деревьев, чётко выделялись их синие дабовые халаты с квадратным расхлёстом.

Старший заторопил, все двинулись ускоренным шагом, приближаясь к засаде. Мишка оглядывался назад, прикидывая путь к отступлению и глазами указывая его Тин-линю. Тот приладил стрелу и выжидательно молчал.

– Давай, Тин, – тронул Мишка плечо стрелка. Тот мельком глянул на него и поднял лук.

Стрела тонко дзинькнула, вильнув оперённым хвостом. Передний маньчжур вскрикнул от неожиданности и схватился за бедро. Все присели в высокой траве и почти скрылись в ней.

– Молодец, Тин! – шепнул Мишка, – Теперь жди, что будут делать дальше.

Маньчжуры осторожно выглядывали из травы. Выскочил дымок и по лесу прокатился гром выстрела. Пуля взвизгнула в стороне и расщепила толстую ветку шагах в пяти от засады. И снова тишина. Только сорока ещё яростнее заверещала невдалеке. Затем грохнуло сразу три выстрела, и дым медленно поплыл в неподвижном воздухе.

– Я пошумлю малость, а ты ещё стрельнёшь – и тоже за мной, – шепнул на ухо Мишка и задвигал кустарник.

Маньчжуры закричали и вскочили на ноги. Двое бросились к засаде, но стрела Тин-линя зацепила плечо одного из бегущих и остановила нападение. Тин-линь бросился догонять Мишку. Вскоре вслед громыхнули выстрелы, но пули пропели стороной. Мишка ждал товарища под огромным дубом и высматривал из укрытия.

– Вот теперь можно ещё подождать, – сказал Мишка. – Вряд ли они продолжат охоту за нами. Ну а если дураки, то придётся пальнуть в них из ружья. Отдохнём малость.

Долго они вслушивались в тишину, но по тропе никто не шёл. Изредка до них доносились звуки, которые не услышать в лесу. Мишка догадывался, что это маньчжуры совещаются, топчась на месте.

– Сиди здесь, Тин, а я гляну на богдойцев. Любопытство съедает.

– Не ходи. Не искушай духов. И так пока всё складно получается.

– Ладно тебе, я осторожно. Богдои сами перепугались. Я скоро.

Мишка озорно блеснул глазами и скрылся в траве. Вскоре он вернулся, по его довольному лицу Тин-линь сразу понял, что дела идут хорошо.

– Ну?

– Уходят богдои. Один хромает, кажется, это их начальник. И правильно делают. Нас они не видели, и знать, сколько нас, не могут. Места глухие, и духи им не помогают, – ответил Мишка, ухмыляясь в редкие усы.

– Тогда и мы пошли. Догонять надо своих. Небось тоже со страху дрожат, – нетерпеливо просил Тин-линь и тянул Мишку за рукав.

– Вот теперь пошли.

Уже не так тяжело, они двинулись в гору, пробираясь к тропе, проложенной ранее. Подходил полдень, жара становилась всё жгучей. Влажная и липкая тень тайги не освежала. Вышли на тропу и заспешили к товарищам.

– Теперь бы корейцев не встретить, а то и с ними хлопот не оберёшься, – заметил Тин-линь. В голосе не чувствовалось никакой неприязни к Мишке. Мишка тоже это уловил и довольный ответил:

– Догоним своих, передохнём и завтра повернём на заход. Пока мяса хватит дня на два, надо торопиться.

– Так хочется побыстрее до моря добраться. В печёнках сидит этот лес. Края его не видать.

– Какое оно, море? Ни разу не видел. И как оно нас встретит?

– Я о нём знаю тоже только от странников. Но уже несколько лет думаю о нём. По ночам раньше снилось, и вроде голоса звали меня. Чудно.

Легко разговаривать, зная, что опасность миновал. Все тяготы предстоящего пути, и та неизвестность, ожидающая их у моря, казалась не такой уж страшной и пугающей.

С тоскливым взором Мишка вёл своих товарищей к югу. Серые лица были изъедены мошкой и везде проникающим гнусом, Несколько дней блукали в чащобах под проливным дождём и сырыми порывами ветра.