– Завтра весь день отдыхать будем, – молвил Мишка, располагаясь после дня изнурительного похода. – Так мы сгинуть можем.

– Наконец догадался, – вяло отозвался Тин-линь. – Мочи нет тащиться по такой чащобе.

– Это только начало. Сам знаешь, что путь незнаком. И сколько ещё таких дней придётся вынести?

– Не заплутаться бы. Постоянно на юг держать надо. Там море, рассказывали. До него б добраться.

– Сумеем ли? Не сложить бы головы в этакой глухомани. Однако унывать нам не пристало. Передохнём денёк – и легче будет, дратва б не подвела. Завтра на охоту пойду, авось с удачей вернусь.

День отлёживались и чинились. Мишка действительно принёс с охоты телёнка изюбра и охапку черемши. Вечером устроили пир. Повеселели.

Следующие дни прошли в таких же мучительных переходах, но уже втянувшиеся в однообразие похода люди не так остро ощущали трудности. Никаких признаков жилья не замечалось. Горы становились суровее и труднее для движения, но Мишка упорно держался направления на юг, постоянно поглядывая на солнце. По дороге изредка случалось подстрелить дичину, тогда устраивался праздник, но таких дней было очень мало. Дичь попадалась редко, зато черемшу собирали все и жевали прямо на ходу. Ягоды и грибы ещё не поспели, орехи тоже только завязывались.

Никто не знал, сколько прошли и сколько осталось. Это волновало и тревожило. Запасы таяли, а пополнять их случалось редко. На днёвках Тин-линь сделал себе лук из ветки тиса и теперь мастерил стрелы. Он с детства увлекался стрельбой из лука и весьма преуспел в этом. К тому же и того запаса пуль и пороха, захваченного у маньчжуров было так мало, что его оружие могло сильно пригодиться.

Сильно задерживало движение ухудшающееся состояние Ювэя. Мальчишка сильно исхудал и вымотался. Приходилось часто останавливаться на от дых. Его освободили от ноши, но это мало помогало. Тин-линь ворчал, но Мишка не позволял обижать мальца. Ювэй сильно переживал свою слабость, и постоянно находился в угнетённом состоянии. Это ещё сильнее терзало его изнурённое тело. Мишка не раз брал его на плечи, перетаскивая через ручьи.

Мальчишка частенько бросал затравленные взгляды на своего хозяина и Мишка, перехватывая эти взгляды, недобро поглядывал на Тин-линя. В душе он поклялся ни за что не давать этого забитого человечка в обиду, и это чувство даже распирало его грудь каким-то неясным восторгом. В такие минуты он привлекал опухшее лицо мальца к груди и нежно гладил его спутанные чёрные волосы.

Мишка часто заставлял измученных друзей лезть в студёные воды речек и смывать с себя пот и грязь лесного пути. Устраивали стирки провонявшегося за долгий путь нательного скарба. Уже на одежду это тряпьё мало походило.

– Скорее всего мы где-то на водоразделе Сунгари и Ялуцзян, – сказал Тин-линь, сидя вечером у костра, и отмахиваясь веткой от наседавших комаров. – Дедушка рассказывал мне про поход фудутуна. Он сильно интересовался им и даже пытался составить по рассказам план тех мест. Сейчас я припоминаю его рисунки.

– Если б они были у нас, – ответил Мишка. – Но где их взять здесь?

– Во всяком случае, если я правильно определил наше место, то до моря осталось примерно столько же. Может дорога получше пойдёт?

– Да, не обрадовал, брат. Хватит ли припасов. Осталось совсем мало.

– На берегу можно найти людей. Купим немного. Деньги я ещё не выбросил, несколько лянов осталось в карманах.

– Береги, авось пригодятся.

– Эх, мальчишка сильно держит, – заметил Тин-линь и пытливо глянул в лицо Мишки.

– Об этом брось даже думать! – зло ответил Мишка.

Тин-линь не стал отвечать, но по лицу видно было его недовольство.