Реджинальд, бледный, как полотно, поспешил вниз, не взглянув на супругу и сестру. За ним парой безмолвных теней последовали Астери и Лейтен. Тем временем Гориан подошел к дочери и, взяв её за плечи, развернул, заставляя смотреть на него, а не на Мартина. Как только взгляд Элайны сфокусировался на лице отца, губернатор склонился к ней, так чтобы следующие его слова слышали только она и стоящий поблизости Мирэлл.

– Езжай в мой дом. В шкатулке твоей матери ты найдёшь мой тебе подарок. Я отдаю его тебе, – его пальцы чуть крепче стиснули ее плечи и выпустили, Гориан отступил на шаг, глаза его были холодны и непреклонны. – С этой минуты ты мне не дочь, – отчеканил он. Элайна потерянно моргнула. – Ты понимаешь меня? – с нажимом спросил он; она молча кивнула, её губы дрожали, но слёзы остановились.

Убедившись, что смог достучаться до неё, Эмберхилл отвернулся и обвёл горожан суровым взглядом.

– Все меня услышали? У меня нет дочери. И никогда не было, – дождавшись утвердительных, хоть и недоумённых кивков, губернатор ещё мгновение медлил. – Хорошо.

В это же время Элайна направилась к выходу. Мирэлл шагнул за ней, но та остановила его, положив руку на грудь.

– Останься с отцом, – заметив, как его глаза протестующе вспыхнули, она почти умоляюще прошептала: – Пожалуйста, Мирэлл.

– Ладно, – с тяжёлым сердцем согласился тот.

– Спасибо, – Элайна быстро поцеловала мужа в щёку и скрылась в башне, оставляя его на стене в окружении напуганных жителей города.

Стиснув трость, Гориан вернулся к ограде, обращая ненавидящий взгляд на демонов. Словно прочитав его мысли, всадник внизу оскалился в торжествующей улыбке.

– Я знал, что вы разумный человек, господин губернатор.

Не удостоив того ответом, Эмберхилл повернул голову в сторону часового.

– Охрана, – хрипло сказал он, – откройте тварям ворота. Пусть заходят.

Расположившись на потёртом кожаном диване в углу кабинета барона, Габриэлла краем уха слушала, как Алистер рассказывает о появлениях тварей в материальном мире, и думала о том, куда её завело невинное в общем-то желание отправиться в путешествие. Если хоть кто-нибудь из стражей узнает, что при столкновении с очередным существом, вместо того чтобы доложить о происшествии и вызвать следователей, она отправилась на консультацию в логово демонов, её… что? Уволят? Сотрут? Убьют? Посадят в тюрьму?

У стражей есть тюрьмы?

«Почему я так мало знаю о собственной организации?» – недоумевала она.

И если уж на то пошло, почему сама организация так мало знает о собственной специализации, а именно – промежуточном измерении и том, что способно оттуда выбраться? В архивах стражей можно было найти бесчисленное множество данных о тенях и способах их устранения, но ни слова о том, как вообще между измерениями возникла брешь.

Можно было допустить, что разлом существовал с начала истории, но неужели никто не пытался исследовать его? Понять, откуда он взялся и как его закрыть? Исторические справки дальше семнадцатого века не уходили, словно до этого промежуточного измерения и вовсе не было.

Или не было стражей?

Габриэлла толком не знала истории возникновения организации стражей и давно ли они существовали. В архивах об этом не упоминалось. Неужели никому не приходило в голову фиксировать законы и правила или описывать действия выдающихся личностей? Общество стражей ведь было крупной организацией со множеством штабов и действующих агентов по всему миру. Они обладали способностями для уничтожения теней, многое знали об управлении энергией, перемещении между измерениями, особенностях и правилах мира материального и нематериального… у них