Мартин вымученно застонал, замахав руками на певца, который вышел на дорогу перед ними. Оказалось, это один из его приятелей, который в предпраздничный день решил подработать музыкантом.

– Хватит, Вик! Достаточно!

Молодой парнишка лет двадцати вприпрыжку обежал его по кругу, улыбнулся шире и воодушевлённо ударил по струнам лютни, заиграв ещё громче:

– Уходим, уходим! – со смехом решил Мартин и, яростно вгрызаясь в яблоко, поспешил вперёд, не обращая внимания на Вика, который остался стоять позади, продолжая свою шутливую песенку на радость горожанам, которые уже собирались вокруг, чтобы понаблюдать за представлением.

Они уходили всё дальше, и слов уже почти не было слышно, только звонкие переливы струн и смех горожан. Не желая так просто щадить раскрасневшегося от смущения брата, Элайна, зловредно ухмыляясь, продолжала напевать хорошо знакомые слова, ведь авторство шутливой песенки принадлежало именно ей и Реджинальду. Когда-то в далёком детстве они на пару придумали эти куплеты, желая поддразнить младшего братишку, а заодно и отца, которому была отдана роль «ворчливого ворона»:

Мартин сумрачно покосился на неё, когда она затихла, глядя на брата с самодовольной улыбкой.

– Ты мне не сестра. Я тебя больше не знаю.

Он широким шагом направился вперёд, поглощая сладкое в опасных для здоровья количествах. Элайна, отсмеявшись, вприпрыжку поспешила за ним, беззлобно поддразнивая младшего брата. Тот довольно быстро оттаял, и уже через пару минут неугомонная парочка трещала без умолку, то обмениваясь шутками и глупо хихикая, то замирая напротив выставленных на стендах товаров, восхищённо их обсуждая. У Мирэлла начало появляться стойкое ощущение, что он вывел на прогулку пару трёхлеток, хотя выглядели они, признаться, до абсурдного забавно. Почувствовав на себе его взгляд, Элайна обернулась, просияв лучезарной улыбкой, её голубые глаза мерцали радостью, как безоблачное небо.

– Мирэлл, взгляни, какая красота!

Он подошёл ближе, разглядывая выложенные на чёрной ткани гребни, инкрустированные жемчугом и полудрагоценными камнями. Элайне, похоже, особенно приглянулся один из них. Выполненный в форме перекрещенных ветвей с красными листьями клёна и с переливающимся перламутром-инеем на стеблях.

– Думаю, тебе пойдет, – решил он, закрепляя заколку в её волосах.

Пискнув от восторга, его жена тут же принялась разглядывать в зеркале своё отражение, пока Мирэлл расплачивался с продавцом.

– Подкаблучник, – кашлянул в кулак Мартин, бросив насмешливый взгляд на свояка, когда они направились дальше.

Элайна шагала впереди, и заколка поблёскивала в её золотистых волосах при каждом повороте головы.

– Посмотрю я на тебя, умник, когда ты встретишь ту женщину, которая согласится терпеть все твои выкрутасы, – шутливо отозвался Мирэлл.