Где же они?

Взгляд Габриэллы переместился ниже, и только тогда она поняла, что стоит на широком каменном выступе, а вокруг, куда ни посмотри, тянутся снежные вершины гор, над которыми изумрудными всполохами танцует северное сияние. Ветер поднимал с вершин мерцающие снежные облака, которые тут же опадали в ночной сумрак спящего у подножья гор мира.

Габриэлла сделала глубокий вдох, всем телом ощущая кристально чистый горный воздух. Душу захлестнула волна чувств, названия которым она не знала, словно какая-то часть её души, давно потерянная и забытая, почти чужая и совсем незнакомая, пробуждалась от долгого сна, подобно птице, впервые за тысячу лет, расправляющей крылья.

– Где… где мы?

– Тебе нравится? – раздался негромкий голос Алистера, по-прежнему мягко сжимающего её плечи.

Она торопливо кивнула, облизав пересохшие губы.

– Здесь… потрясающе красиво.

Странно, но ей совсем не было холодно, словно кто-то набросил на плечи меховое пальто.

– Красиво?

Габриэлла чуть повернула голову в сторону собеседника, услышав в его голосе необъяснимое сомнение. Алистер безразлично взирал на небо. Почувствовав на себе её взгляд, он посмотрел на свою спутницу и впервые в его улыбке и глазах отразилось что-то настоящее… похожее на тоску.

– Мне непонятны чувства, которые ты испытываешь, – объяснил он. – Красота мира ничего не значит для меня.

– Неужели всё это ничуть тебе не нравится?

– Всё это, – его усмешка вновь приобрела холодную жесткость, – лишь огни в небе и громоздкие каменные глыбы. Они не радуют и не восхищают меня.

– Совсем? – растерялась она.

– Моя жизнь, видишь ли, тоже весьма скучна.

– Почему?

– В ней нет красок. Уже множество лет мне невообразимо скучно созерцать серое однообразие собственного существования.

– Это печалит тебя?

– Нет, – спокойно ответил он, глядя на неё так, будто видел в её лице что-то, известное лишь ему одному.

Габриэлла вдруг очень отчётливо ощутила, как близко он стоит. Руки, лежащие на её плечах, едва не обжигали прикосновениями, а пристальный взгляд рождал в сознании мысли, названия которым не находилось. Габриэлла отвернулась, обводя взглядом горные вершины.

– Я никогда не видела ничего подобного, – тихо произнесла она, и над ухом тут же прозвучал негромкий смешок, словно её признание показалось ему забавным. – Почему я прежде не думала о том, что в мире есть настолько прекрасные места? Почему не хотела их увидеть?

– Быть может, ты спала?

– Мне кажется, что я и сейчас сплю.

– Тогда проснись, – с необъяснимой настойчивостью предложил Алистер. – Проснись – и всё, что сейчас кажется неизвестным и недостижимым, будет принадлежать тебе.

– Ни один человек не может владеть целым миром.

– Скажи лишь слово, и я подарю тебе его в хрустальном шаре.

Габриэлла рассмеялась.

– Ты самый странный из всех, кого я встречала.

– Мне нравится быть уникальным.

– Я заметила, – глядя в ночное небо, Габриэлла даже не заметила, как подавшись назад, прислонилась к его груди, положив голову ему на плечо. – И всё же я совершенно не понимаю, чем привлекла твоё внимание.

– Есть те, кто преклоняется перед богами, те, кто богами себя мнят, и те, кто молчат о том, что они боги, – ответил Алистер, только запутав её ещё больше. – В их безмолвии скрыта мудрость, непостижимая для невежественного сознания.

– Этим ты хочешь намекнуть, что я слишком глупа? – весело уточнила Габриэлла. – Или что ты бог?

– Я не бог, – равнодушно откликнулся Алистер. – Всего лишь… демон.

– Который предложил мне целый мир в хрустальном шаре.

Пальцы на её плечах едва заметно вздрогнули, но Алистер так ничего и не ответил, а секундой позже Габриэлла в полном одиночестве стояла посреди своей квартиры. Горы и звёздное небо исчезли, словно мираж, и лишь в спутанных волосах всё ещё не растаяли снежинки, а тонкий свитер по-прежнему хранил запах стылого ветра.