Внешний мир принял Пятницу моросящей мокротой и ухмылкой Игорька. Томик стоял неподалеку, неодобрительно покачивая головой из стороны в сторону. Пятница растерялся, а затем застыдился. Он не понимал почему. Но тут он осознал, что боится этой странной парочки. И не посмеет перечить, или тем более ввязаться с ними в воинственный конфликт. Участь любви была решена в первую же минуту. Хоть Пятница продолжал браво маршировать в сторону врага. Всё это было лишь театральной бравадой. И милая маленькая красавица зря радовалась за своего принца, осторожно выглядывая из коробки. Её мальчик оказался трусом. Какое несчастье для первых ласковых переживаний.

Пятница подошел в упор к Игорьку. Последний растянул свою ехидную улыбку ещё шире.

– Ты… поблосай в нас глиной и глязью, холошо… – шепотом и заикаясь проговорил, вспотевший от страха, Пятница.

– Иди… не боись…

Наш герой вернулся к своей встревоженной голубице. Снова обнял её и опять завертел их импровизированный вездеход. Малышка с благодарностью и уважением прижалась к своему другу. Но вдруг внутрь влетели жирные и водянистые комки глины. Грязь быстро забрызгала лица и одежду влюбленных. «Танк» замер. Девочка присела и с удивлением уставилась на избранника. Но тот не посмел поднять глаза в ответ. Вялым и безвольным лежал он на боку и прятал лицо от возбужденного взгляда подруги. Почувствовав глубокую горечь, она с рыданиями бросилась в ближайшее девятиэтажное общежитие. Где и пожаловалась родителям на ничтожество своего первого мужчины. Об этом узнал весь дом и двор. Девочка звалась Жанна. Всю жизнь Пятница морщился от этого имени.

Но её он однажды всё-таки настиг снова. Вскоре после своего позора.

Пятница и Жанна жили в одном общажном блоке. Вернее, это была трехкомнатная квартира, поделенная на три семьи. В будущем, лет через тридцать, герой глубоко задумается о том, как же жильцы сговаривались об уборке общего туалета или, например, ванны. Но в описываемое время его волновало совсем другое.

В этом небольшом и невольном объединение существовало три нежных ангелочка. Один из них – это разочарованная Жанна. Что эта птичка упорхнула, наш мальчик осознавал. Он взялся за двух оставшихся.

Конечно же их тоже информировали о его мягкотелости. Но Пятница вопреки многим представлением о его жалкости обладал ослиным упрямством.

Он обнаружил двух милых малышек, оставленных на кухни, без присмотра. И сразу принялся за дело.

– Там в ванной штука есть… она большая… Показать? – делово и снисходительно прозвучал голос Пятницы.

Девочки с опаской переглянулись.

– Оно страшное? – недоверчиво и нежно пролепетала одна из маленьких красоток.

Обеих блондиночек одели в белое и розовое с большущими бантиками. Наряженных девочек готовили к утреннику. Куда, впрочем, имел необходимость явиться и сам герой. Но он чрезвычайно стыдился Жанны. Та же теперь скрывалась в своей комнате, переживая в своем сердечке испытанное унижение и, одновременно, отвращение к своему «бывшему».

– Оно смешное… – как бы равнодушно отозвался мальчик. – Не хотите как хотите… Оно сейчас исчезнет…

Герой медленно начал разворачиваться в сторону коридора, показывая свое намерение уйти. Глупая-глупая малышня… Как легко оказалось купить двух крошечных дурёх.

– Хорошо… Оно не укусит? – снова раздалось ангельское воркованье. На этот раз голосок звучал доверчивей.

– Там зубов нет… Я же говолю, там хохотать только… Идем… не боись…

Пятница подтянул табурет к дверям, взобрался и дотянулся до выключателя. В щелях между полотном и рамой вспыхнул свет. Наш мальчик оттолкнул ненужное подножие обратно на кухню, к столу, и потянул на себя белую дверь из прессованной стружки.