Бегу в сад, где наверняка найду хозяйку, которая ухаживает за своими драгоценными цветами. У нас несколько садовников, а она каждое утро упрямо выходит осмотреть двор лично. Жду, когда она меня заметит. Юко-сама встает, каким-то образом умудряясь выглядеть достойно, даже когда низ ее темно-зеленого кимоно покрыт землей и влажными пятнами росы. Хозяйка убирает с глаз упавшую прядь волос и обращается ко мне:

– Да?

– Что-то с Норико-сама, госпожа. Думаю, девочка больна.

Юко-сама поджимает губы – знак огромного неудовольствия. Знаю, она предпочитает как можно меньше думать о внучке. Хозяйка была в восторге, что у нас поселится Акира-сама, законный наследник мужского пола, и буквально плясала от радости на могиле бывшего зятя. Хозяйку раздражает, что мальчик предпочитает проводить много времени с Нори. Думаю, она боится, что они друг друга испортят. Однако она не хочет ограничивать мальчика. Чего она действительно желает – так это его преданности. Единственным человеком рода Камидза, которого он знал, была его мать, Сейко-сама, и… ну, осмелюсь сказать, что их общение не вызывало у него пламенной семейной гордости. Юко-сама умна. В предстоящие годы мальчик ей понадобится. Если хочется ему развлекаться со своей сестрой-ублюдком, то пусть. Малая цена за сохранение семейного наследия.

После долгой паузы Юко-сама расслабляет губы.

– Обычно она крепка, верно? – спрашивает меня хозяйка.

– Да, госпожа.

– Что с ней?

Я колеблюсь.

– Горячая на ощупь. И крепко спит, я не смогла ее разбудить.

Хозяйка разочарованно вздыхает. Она явно надеялась избежать привлечения людей извне, тем не менее не может закрыть глаза на происходящее. Кохей-сама, уверена, с удовольствием воспользовался бы предлогом избавиться от девочки. Однако Юко-сама не такая, как супруг. Она не питает к этому ребенку любви, но никаких сомнений: она – единственная причина, по которой Нори не отвели в темный лес и не пристрелили словно больную собаку, едва та появилась на пороге.

Очень надеюсь, что Нори не умрет. Она – моя подопечная. И я несу ответственность за ее благополучие.

Признаюсь, когда маленькая госпожа только приехала, я не хотела за ней присматривать. Первые недели я думала, что мне подсунули слабоумную. Клянусь, весь день она сидела на полу и пялилась в стену.

Теперь я не так уж против. Так что лучше, если девочка не умрет.

Не знаю, что буду делать, если она умрет.

Юко-сама делает звонок из кабинета. Не проходит и часа, как я открываю дверь мужчине, дряхлому и сутулому. Хозяйка сердечно его приветствует, а он ей низко кланяется, именуя ее Юко-химэ – принцесса Юко – титулом, который не используется с тех пор, как началась война. Госпожа улыбается и легонько шлепает его веером. Уже по одному этому маленькому жесту очевидно, что они знакомы.

– Спасибо, что пришли, Хироки-сенсей. Как всегда без промедлений.

– С превеликим удовольствием. Ради вашего общества я согласился бы лечить и чуму. Почаще бы в вашем доме болели, да простят меня небеса.

Они еще немного обмениваются любезностями. Он справляется о здоровье супруга Юко-сама и, кажется, остается слегка разочарован, услышав, что с ним все в порядке. Затем госпожа ведет его на чердак.

Я бегу на кухню подготовить чайный поднос. Меня не раз били этим веером по голове за то, что я забывала про чай.

Как раз, когда я собираюсь подняться по лестнице с подносом, из-за угла появляется Акира-сама. От неожиданности я чуть не роняю свою ношу. Никогда не слышу, как он подходит – мальчик умудряется идти, не издавая ни единого звука. Хотя он, само собой, вежлив, красноречив и очарователен, есть в нем нечто, что меня нервирует.