Пятая река Наталия Фишер

* * *

Глава 1

В начале было слово

В начале было слово. И слово было Тьма. Тьма пришла и очистила наш мир от зла, в котором погрязли люди. И выжили только верные. Те, кто не отвернулся от Спасителя, не поддался искушениям.

Мир окунулся во Тьму ровно на семь дней, а потом возродился. Новый, чистый и просветленный. Но немногие из наших прапрапрадедов воскресли вместе с миром. Тьма поглотила их за грехи.

Люди, сохранившие свои души для вечной жизни, стекались сюда, в Пятиречье, по дороге, указанной Спасителем. И здесь обрели покой и жизнь, подобную райской. Но не таким они видели рай – не было здесь амброзии и легкости. А были непроходимые леса, полные страхов, бескрайние поля, которые нужно было возделывать, животные, не желавшие помогать человеку, и реки, что делят наш мир на четыре части. И лишь Древние Дома, не павшие в отличие от других, напоминают нам о грешном мире, что был прежде в этом месте.

Древние Дома служат также напутствием. Так, Дом Знаний даровал нам книги. Именно благодаря ему мы не забываем письменность, изучаем историю и географию. Зимний Дворец стал пристанищем для Избранных – семьи самодержца, способной дышать древним воздухом и не погибать. Главный Собор оставил для нас сам Спаситель, чтобы не забывали мы грехи наши и святую истину.

Мы разделились на сословия по силам и способностям нашим. Здесь, в Заречье, мы возделываем землю, пасем скот и кормим все Пятиречье. В Гостином районе за Четвертой рекой поселились те, кто способен выделывать кожу, шить одежду и перековывать металл, спрятанный в недрах лесов. За Третьей рекой раскинулся Казанский район, место интеллектуалов, поэтов, художников. Именно они обучаются письменности, в Заречье так везет не многим. А между Первой и Второй рекой – сердце Пятиречья, Дворцовый район. Место, где концентрируется вся наша жизнь, – Зимний Дворец с Центральной площадью и Главный Собор. А дальше, за реками, лишь Пустота царит над миром, и ни одного человека, ни живого, ни мертвого, нет на тысячи километров.

– Ася, что за ужасы ты рассказываешь детям?

Девушка, сидевшая у костра с малышней и ребятами постарше, вздрогнула и обернулась. Дети, еще недавно внимавшие каждому слову Аси, их учительницы, начали перешептываться и хихикать, стоило ей замолчать. Девушка вгляделась в сумеречный лес, в сгорбленном мужчине она узнала священника.

– Отец Алексий, это же Новейший Завет! Просто в изложении для детей. – Девушка улыбнулась и подвинулась на бревне, уступая место мужчине в одеянии до пят, с кованым крестом на груди и спутанной бородой, прикрывавшей рот.

– Очень вольное изложение! – нахмурился священник.

– Так им понятнее. Младшие не совсем разобрались в вашей последней проповеди и попросили объяснить. А я… немного увлеклась. – С каждым ее словом священник хмурился все сильнее.

– Ты опять за свое. Придется снова оставить тебя после службы. Пора вбить в твою глупую голову, почему нельзя так перевирать Священные слова.

– Хорошо, отец. – Ася покорно склонила голову, скрывая покрасневшее лицо от учеников, и ее русые волосы до плеч сверкнули отблесками костра.

– А вам, – священник обвел глазами притихших ребят, – пора спать. Темнеет.

– Так ведь Белые ночи. Можно нам немного посидеть? – пискнул светловолосый мальчик, сидящий прямо напротив девушки. – Ася так интересно рассказывает! Но никогда не отвечает на наши вопросы полностью.

– Может быть, я отвечу, дитя мое? – Отец Алексий сложил руки на выдающемся вперед животе.

– Почему все говорят, что только избранный самодержец может заходить в Древние Дома и жить во Дворце? Ведь это не так!

– Не так? – Священник с подозрением посмотрел на мальчика. – Ты ставишь под сомнение Священные слова?

– Но… – Щеки мальчика запылали ярче пламени костра. – Ведь Ася тоже может заходить в них. Она даже в наш Храм может зайти! Я видел! Она что, избранная?

Девушка дернулась, но поймала возмущенный взгляд священника и сникла.

С другой стороны костра оживилась стайка молодежи, Асиных ровесников. «Наконец-то попалась, – долетали до Аси шепотки. – Странно, что только сейчас. Давно пора бы. К их недоверию она давно привыкла и чем старше становилась, тем сильнее отдалялась от бывших друзей по шумным играм и соседей.

– Ася не избранная, – сладко проговорил отец Алексий. – Она просто задержала дыхание. Вот и все. Не дышать она действительно может чуть дольше, чем все мы. Но ты тоже можешь научиться – нужны долгие и усердные тренировки. А теперь – спать! Белые ночи не отменяют работу в поле и ненужную учебу, о которой так радеет ваша любимая учительница! – Он вновь покосился на Асю, которая теперь окончательно сжалась в комок и смотрела себе под ноги.

Дети неохотно поднялись с насиженных мест, попрощались с Асей, поклонились отцу Алексию и разбрелись по деревянным избушкам, выглядывающим из поросших густым мхом деревьев. Лес, сквозь плотно сомкнутые кроны которого почти не было видно неба, одновременно напоминал южные тропики и северные скалы. Сплошной ковер черники и клюквы подбирался к поляне со всех сторон, а необъятные стволы сосен сплетались и срастались, словно когда-то давно им не хватило места и они принялись сражаться за выживание, позже смирившись и приняв друг друга в распахнутые объятия.

Ася ждала, пока галдящая малышня разойдется по домам, и готовилась к неприятному разговору. Воспитанная свободолюбивой и совсем не религиозной бабушкой, Ася всегда хотела отличаться от нее. Она тянулась к вере, на которой держалось Пятиречье, принялась за изучение Священных слов, как только выучилась грамоте, и в возрасте пяти лет попросила ее крестить. Тут-то и обнаружились первые странности.

Сначала бабушка, вразрез с местными устоями, отказывалась подпускать внучку к Храму. Ася бастовала и возмущалась, устраивала истерики, однажды даже сбежала из дома и несколько дней пряталась в лесу. Бабушка сдалась.

Древние Дома – те немногие здания, что уцелели от прежнего мира, – обладали особым воздействием на людей. Стоило человеку зайти внутрь, как уже через несколько секунд он начинал задыхаться. Эти дома охраняли как святыни и культурное наследие, даже засылали туда добровольцев, кто, задержав на несколько минут дыхание, мог вынести оттуда что-то ценное. Именно так в Пятиречье появлялись древние книги, переплеты которых, впрочем, совершенно не пострадали от времени. Они словно застыли за миг до того, как мир окунулся во Тьму. Сохранились и Древние Храмы. Помимо Главного Собора в Дворцовом районе, были и другие. Владимирская церковь – в Заречье, Спас на Крови – в Гостином и Казанский Собор – в одноименном районе. Эти древние названия передавались из уст в уста и даже изображались на современных картах, но поговаривали, что именно их носили постройки когда-то процветающего здесь города. К каждому Древнему Храму пристроили маленькую деревянную церковь, где священники проводили встречи, проповеди и ритуальные мероприятия, собиравшие местных.

Церемония крещения была жестокой. По правилам детей крестили в младенчестве. Их вносили в Древний Храм и оставляли на три минуты. Если по прошествии этого времени ребенок выживал, он признавался праведным, чистым и продолжал земное существование. Если же из Храма выносили бездыханное тело, то убитые горем родители тешили себя надеждой, что их чадо искупило грехи.

Ася никак не могла взять в толк, чего же боится бабушка, ведь Ася-то могла дышать в Древних Храмах и Домах сколько угодно, и ей совершенно не становилось плохо. Девочке было пять лет, и она еще не понимала, что именно этой странности так опасалась бабушка.

Любимым развлечением малышни было забежать в Древний Дом или Храм хотя бы на секунду, на худой конец – засунуть в дверь руку и с криком скрыться в лесной чаще. Именно так Ася впервые очутилась во Владимирской церкви. Она без спешки толкнула массивную деревянную дверь и полной грудью вдохнула удушливый запах ладана и воска, царившего здесь веками. В этот момент остальной мир исчез для Аси, и она вся погрузилась в изучение. Смотрела огромными серыми глазами по сторонам и замирала от трепета. Свет косыми лучами пересекал пыльный воздух и падал на волосы девочки. Она улыбалась, не понимая, почему все так боятся этих прекрасных будто бы потусторонних построек. Аси не было полчаса – она бродила по церкви, разглядывала величественные иконы с изображением незнакомых святых, трогала золоченые подсвечники. Когда она вышла, ее подружек уже не было: они разбежались по домам, испугавшись, что Ася умерла. Когда же ее увидели бредущей домой как ни в чем не бывало, девочки с визгом разбежались и с того самого момента начали избегать необычную соседку. Мальчики только больше ее зауважали и бросились расспрашивать, как же Асе удалось выжить. Но со временем их интерес угас, и в качестве пары они выбирали понятных и привычных девушек без необычных способностей.

Дома маленькая Ася поведала о происшествии бабушке, а та схватилась за сердце, прошептала что-то вроде: «Я так и знала» – и строго-настрого запретила рассказывать кому-то еще об этой истории, надеясь, что соседская ребятня скоро забудет о происшествии. Но когда настало время крещения, девочка точно знала: ей нечего бояться, она с легкостью переживет ритуал и даже не заметит. Знала это и бабушка. А вскоре предстояло узнать всем остальным.

Вперед