– Вчера непогода застала. Не стал возвращаться. А потом то-сё, вот только добрался. Как тут дела? Чего?

Помятый вид Толика сразу же встревожил старого смотрителя. Тот маялся и нерешительно пожимал руки, но разве скроешь, замнёшь? Пришлось всё рассказать. Толик говорил быстро, чтобы не сбиться с мысли, и с каждым его словом смотритель хмурился всё сильнее.

– Чего?! – разбушевался Потапыч, когда Толик закончил. – Ты умом не вышел? Нельзя так! Пригрели – проводили, всё!

От его крика даже зазвенела посуда в шкафу. Ну вот ещё, сам его бросил на произвол, а теперь отчитывает. Спасибо, начальник.

– А я что, должен был за порог её выгнать? Силой в море швырнуть? Она не знает, что к чему! Как бы ты поступил? Ну?! Какие варианты, Потапыч?

Маячник угомонился, устало сел за кухонный стол и с силой потёр виски.

– Не знаю. Рассказал бы как есть, объяснил. Не место ей здесь.

Они помолчали. Толик поставил чайник и нарезал бутербродов – по кухне разлетелся душистый аромат колбасы. Когда не знаешь, что делать, – пей чай. Так же молча стали обедать.

– Слушай, ты же сам толком ничего не знаешь, – нарушил тишину Толик, – вдруг это второй шанс? Ну какие из них призраки, а? Они же всё чувствуют, материальные, чай пьют, мёрзнут. Вполне живые, так может, пусть живут?

Потапыч хмыкнул, не отрываясь от чашки, и хитро улыбнулся:

– Что, красивая девушка?

Толик смутился, стал рассматривать клеёнку и ничего не ответил. Ну красивая, и что с того? Он же не в этом смысле…

– Ладно, – маячник хлопнул себя по коленкам и шумно поднялся, – пора будить эту спящую красавицу. Эй-эй! Сиди. Я сам.

Он подошёл к двери Толькиной комнаты и легонько постучал:

– С добрым утром, барышня. Почтите уж нас своим присутствием как-нибудь. Пожалуйста.

Вот же, отшельник, а учтивости где-то нахватался. Чудеса.

Скоро заспанная и чуть растрёпанная Августа вышла из комнаты, с опаской косясь на маячника, обошла его как-то сторонкой и встала рядом с Толиком.

– Не бойся, это Потапыч. Мы с ним товарищи, он не обидит.

– Здравствуй, Потапыч, – сказала Августа и протянула вперёд руку, так же, как Толик ей вчера, – простите, я не знала, что здесь кто-то ещё живёт. Очень болит голова.

Потапыч аккуратно пожал её руку, а сам смотрел так, как смотрят на что-то в микроскоп – пытаясь изучить и допытаться. И Толик почувствовал это: что-то изменилось за ночь. Когда Августа подошла, раздался всё тот же призрачный запах – сладко-тинный, который нельзя было спутать ни с чем другим. Неужели запущен какой-то процесс, неужели нет другого выхода, кроме как с корабликом в воду?

– Я сделаю тебе чаю. И завтрак. Хочешь яичницу? – отринув неприятные мысли, Толик засуетился у плиты. Августа села за стол и стала отрешённо смотреть перед собой, обняв себя за плечи, будто защищаясь от холода или от какого-то зла.

Потапыч всё хмурился и топтался на месте – обдумывал что-то, наверное. Но чего тут думать? Вдруг это второй шанс, а они их всех в воду – дело ли? Мысли в голове у Толика затеяли безумную пляску – нужно что-то решать, и быстро.

– Толик, – нарушил тишину маячник, когда тот как раз разбил несколько яиц в сковородку, – там сразу зашкварчало.

Он обернулся. Потапыч молча указал на гостью. Под носом у неё растекалось пятно – как будто пошла кровь, но густая и почти чёрная. Августа всё так же сидела, глядя перед собой, но вот капля упала на клеёнку – тягучая, тяжёлая.

Девушка в испуге отшатнулась:

– Что это? Что со мной такое? – Она вытерла рукой под носом, только размазав всё по лицу. – Что это… Толик? Как же болит голова…

– Чтоб тебя, Толя! – зарычал Потапыч. – Сказал же – не место им здесь!