С Таней Поповой мы познакомились в Новосибирском академгородке за год до того, в августе 1977 года, в летней физматшколе университета. Таня поступила в физматшколу, а я нет, я домой вернулась. Весь десятый класс мы переписывались; как-то раз я приезжала проведать их… Она сдавала вступительные экзамены в университет, как известно, в июле; на мой взгляд, это очень трудно, буквально сразу же после школьных экзаменов. Мы успели переброситься письмами; она поступила. Таня пишет мне: «Танечка, ты, наверное, уже забыла, о чём писала мне (как верно, я даже не ожидала, что можно так верно угадать; я, конечно же, не забыла, о чём я писала Тане, но это стало настолько неактуально, что не хотелось даже вспоминать), но я думаю, что с девочками у тебя улучшились отношения…» Значит, я уже успела Тане пожаловаться на Таньку Миллер!

Эта Танька Миллер унесла куда-то утюг, который я взяла у кастелянши на свой комсомольский билет, и где-то там утюг надолго потерялся, но Таньке уже нет до этого дела. Мой комсомольский билет мне, конечно, кастелянша, никак не отдаёт!.. Как это происшествие отравило мне настроение! Комсомольский билет!

Мы ходим с девчонками обедать в кафе «Солнечное», что на улице Юных; на краешек тарелки я кладу немного горчицы – так я лечу свой насморк.

На организационном собрании узнаём: перекличку делать нам никто не собирается, т. е. можно ходить на занятия, а можно и не ходить. «Борис Филиппович сказал: на подготовительных курсах воспитательной работой заниматься не будем!» Да не занимайтесь, конечно, отдохните хоть немного, думаю я на это на всё почему-то снисходительно. Так впервые слышим имя-отчество нашего декана, Б.Ф. Бессарабова. Кроме того, на собрании считают нужным нам сказать вот что. (Не забывайте, пожалуйста, что подкурсы организованы для выпускников сельских школ!) Вы все приехали заниматься, чтобы поступить в нашу академию. Если вы будете только ездить по Москве, знакомиться с кем-нибудь и гулять, то вы не поступите.

В Москве очень много соблазнов, мы не можем оградить вас от плохого общения, можем лишь предупредить. На территории академии ходит очень много бывших студентов, некоторые из них исключены за неуспеваемость, но не уезжают. Они будут подходить к девушкам, знакомиться и говорить, что хорошо знакомы с экзаменатором, пятёрка уже обеспечена, можно не учить, а вместо этого пойти погулять или покупаться и позагорать в Кузьминском парке. Или ещё куда-нибудь.

Такие девушки получают на вступительном экзамене соответствующую оценку и потом идут жаловаться на своего знакомого в приёмную комиссию или даже в деканат. Такие случаи были, и мы вынуждены вам сказать об этом, а вы уж поступайте, как сами считаете нужным. Никто из нас над девушками-разинями не смеётся; хоть бы не попасть в их число! Мне почему-то кажется, что эти слова ко мне не относятся! Я очень правильная. Хорошо смеётся тот, кто смеётся последним!.. Поступлю, и вся Москва будет моя! По воскресеньям я езжу в центр только потому, что не могу уже учить-запоминать, надо дать знаниям отстояться…

Я не пропускаю, разумеется, ни единого занятия, я всё слушаю внимательнейше и всё стараюсь записать. Лекции нам читают по всем четырём предметам, отвечают на любые наши вопросы.

На переменках спрашиваем друг у друга, кто откуда приехал, и у меня появляются новые знакомые: Таня Соловьёва и Наташа Пономарёва – уверенные, энергичные, эффектные, нарядные! Вот что значит вдвоём! Они живут в Латвии, в зверосовхозе «Гауя». Всему, что сами знают, меня учат. Мы стали ходить обедать в «диету под мостом», а до этого мы всё время ходили в кафе «Солнечное» на улице Юных. Таким образом, как круги по воде, во все стороны постепенно расширялось для меня жизненное пространство. А центром новой вселенной стало красивое здание, построенное лет за 20 до того в стиле неоклассицизма («сталинский ампир»).