Я вышел на улицу, – и тут же меня наполнил шум улицы. Приятное ощущение. Правда, поступок мастера несколько испортил мне настроение, но то, что ожидало меня сегодня, что должно было изменить всю мою последующую жизнь, было для меня такой радостью, что в этот момент не стоило принимать близко к сердцу вредный поступок какого-то существа с неприемлемым для меня уровнем менталитета. Вот если бы это был обычный день, стресс, полученный от поведения мастера, продолжался бы куда дольше. А сейчас я чувствую душевный подъем. И добавление моего звания на пластинке увенчает меня окончательно. Да, сейчас я стал объектом насмешек мастера, но – посмотрим, посмотрим! Достижение цели начинается с мелочей, с деталей. Его поступок сделал меня непробиваемым.

Я перешел через дорогу. Прошел шагов десять – и самостоятельно нашел точно такую же мастерскую. Оказывается, так легко было получить новое звание! Я уже через две минуты смотрел на свою обновленную пластинку. Выше моих имени и фамилии большими красивыми буквами было вырезано: «ЛЕКТОР». У меня дыхание перехватило. Если бы я уже не опаздывал, сейчас же бросился бы цеплять пластинку к двери. Поднимался бы кто-нибудь незнакомый мимо моей двери, прочитал бы: «ЛЕКТОР»! Сказал бы: «Ваа!» – и с почтением продолжил свой путь по лестнице. Некоторым это покажется неприемлемым, они сочтут это проявлением гордыни, но что в этом неприемлемого? Вот, взять хотя бы нашего соседа Априашвили, у него ведь на серебряной пластинке написано «Профессор». Повредило это кому-нибудь? Я не помню, чтобы кто-то осмеивал его или пренебрежительно к нему относился. Напротив, все, и тот мастер в их числе, обращались к нему с уважением. Начиная с дворника и кончая районным инспектором, все в глаза заглядывают и, как увидят, сразу: «Что вам угодно, господин…» – и, как вокруг новогодней елки, танцуют… Видели бы вы в это время выражение лица профессора Априашвили! Ооо, и не говорите! Ну, и чем же я хуже него?!

Автобус остановился прямо передо мной. Пластинку с надписью «лектор», которая уже представлялась мне очень ценной вещью, я спрятал в карман. Спокойно ступил на первую ступеньку, остановился и многозначительно обвел взглядом окружающих. У меня было большое желание оповестить всех пассажиров о том, что с ними вместе будет странствовать лектор. Я бы хотел, чтобы все знали, кто я такой. Наверное, все другие лектора именно так и думают, появляясь в обществе. На секунду и о том задумался, как было бы хорошо, если бы у каждого была бы такая табличка прикреплена на видном месте, ну, если и не с именем, то хотя бы со званием, как на двери. И вот, как только я поднялся на следующую, последнюю ступеньку, я понял, что водитель обращается именно ко мне. Да к тому же довольно грубо:

– Немного поживей! Чего кривляешься! Не видишь, что ли, люди должны подняться! – Я остановился. Нет, не переводятся эти невоспитанные! Разумеется, мне это не понравилолось, и я уставился на водителя со строгим выражением лица.

– Знаете, что я вам скажу?.. – я собрался было достойно ответить на грубость, но сзади меня грубо толкнули, и у моего левого уха прозвучал женский голос, достаточно басовитый и агрессивный:

– Ауу, пропустите-ка, мы торопимся! Станут тут, тоже ещё! – протиснулась, грубо оттолкнув меня, обладательница басовитого голоса, а сама тощая, как жердь. А потом уже раздались в автобусе и другие реплики:

– И что это за тип, что встал здесь посередине?!

– Дядюшка, дай подняться, а?! – надрывался снизу какой-то худой, моего возраста, мужчина в кепке. А здесь кто-то нагло высказался по поводу моего тройного одеколона. В почти совсем безвредной, на первый взгляд, ситуации половина пассажиров ополчилась на меня. К тому же, я и вправду стоял в неудобном месте. Поэтому я ещераз бросил строгий взгляд на водителя, который тем временем кричал на меня: «Чего уставился на меня, пропусти людей!» – и направился к свободному месту в салоне автобуса. Часы показывали 8 часов 46 минут.