А зачем, собственно, в космосе иллюминаторы? Прозрачность обеспечивается за счёт утончения, что почти наверняка обернётся повреждением при переходе через гравиход, а в худшем случае всё закончится разгерметизацией и смертью. Так что мало кто позволял себе такую бессмысленную роскошь, как иллюминаторы – пассажирские и круизные лайнеры, конечно, обеспечивались целыми смотровыми площадками, но такие корабли и не перемещаются между галактиками. И уж точно никто никогда не создаст нечто подобное на рабочем кораблике вроде нашего.

Можно сделать голограмму, конечно. Создать кучу иллюминаторов с пролетающими мимо звёздами, медленно кружащимися планетами, туманностями и чёрными дырами. Можно даже пойти ещё дальше – чтобы вместо потолка бескрайнее небо, вместо стен горы и города, а пол превратить в лаву, озеро или мощёную мостовую. Абсолютная иллюзия со звуками, запахами и искажением пространства, когда кажется, что пересёк целый лес, а на самом деле ты всё это время оставался в маленькой каморке два на два. Многие так делали, на самом деле, – воссоздавали родные планеты, изгалялись космосом, кто-то даже проецировал ядро Земли…

Наш Р-А8МД был именно таким, каким его создали мастера. Голые стены, обивка, тихий гул, стук и треск от столкновения двух потоков фазона. Замкнутое пространство, маленькая капсула, куда-то спешащая в мёртвой бесконечности – мне кажется, реальность в тысячу раз восхитительнее самого искусного миража.

– Прекращай пускать слюни на моём пороге, – Борис ткнул меня в живот, в своей манере демонстрируя заботу и дружелюбие. Я моргнул, возвращаясь в реальный мир. Кажется, Андрюха успел куда-то уйти, и теперь я один стоял в дверном проёме. Борис, убедившись, что я слушаю, кивнул на мигающий диод. – У нас вызов. Тебя.

Мне понадобилось несколько биосекунд, чтобы понять, что к чему.

– Ясно, – если это то, о чём я думаю, время до стыковки с Турандот пройдёт крайне интенсивно и «весело», – тогда соединяй.

В принципе, каждая каюта на корабле была оборудована системой связи, но в зале она была самой совершенной, почти не сбоила и передавала нормальную картинку. Именно поэтому официальные вызовы мы предпочитали принимать на единственный нормальный проектор. Я поправил домашнюю одежду, плюнув на необходимость переодеться в рабочий комбинезон, отряхнул от пыли вторую пару рук и шагнул в зону проекции.

Как и следовало ожидать, по другую сторону космоса меня встретил инспектор в форме, с нашивками внутренней системы безопасности галактики Дракон.

– Благодарю за сотрудничество, рем Катюшин, – человек несколько раз моргнул, наверняка посылая подтверждение по импланту, и вежливо улыбнулся. – Вам удобно говорить?

Я улыбнулся в ответ, стараясь оставаться дружелюбным, вежливым и готовым к сотрудничеству. Неважно, удобно мне или нет – служба безопасности всегда стоит в приоритете. Ну, если хочешь быть на хорошем счету, разумеется.

Меня вызвали, чтобы в очередной раз допросить по делу рема Августа Гладиуса, бывшего патриция новейшей колонии Крюк. Проверка, посетившая планету после нашего рапорта, подтвердила аварийное состояние форматоров, и теперь расследование шло полным ходом. Как и положено, было создано семь независимых команд, которые тщательно изучали все обстоятельства и никак не пересекались друг с другом. С одной стороны, это обеспечивало независимость и придавало веса результатам, с другой – нас мучили в семь раз больше. Одни и те же приветствия, одни и те же данные, одни и те же тесты и вопросы, чтобы проверить нашу компетентность.

Сильнее всех, конечно же, выл Алвин, который впервые сталкивался с бюрократической машиной. Меньше всех, как ни странно, бесился Адитья, который жил в мире науки, так или иначе идущей рука об руку с формализмом, и был натренирован канцеляритом даже лучше самих дознавателей. Я, наверное, относился к непрерывным допросам разной степени вежливости как к стихийному бедствию. Эдакая всеобъемлющая неизбежность, причиной для которой стали мы сами, и теперь мы со смирением должны переждать бурю, которую поднял наш шаттл. Так что на вопросы уважаемого инспектора я отвечал чётко, сдержанно и по существу, стараясь дословно цитировать то, что указано в рапорте и что я говорил в предыдущих случаях. В этот раз, в отличие от предыдущих четырёх бесед, инспектор задал три новых вопроса, и я зафиксировал их в своём сознании – про лёвощенка, встреченного на дороге, про вездеход модели «паук» и про двух неразумных роботов разной конструкции, выполняющих одну и ту же работу. Возможно, две другие команды тоже будут акцентировать внимание на этих вещах. Как и всегда, верно? Потому что ремонтная бригада Арктур-8 не принимает чью-то сторону. Равные условия значат одинаковые исходные данные – все семь инспекторов заслуживают того, чтобы информация, пришедшая к ним, была очищенной и объективной.