Андрей. Кто?

Кирьяк. Эти, такие жёлтенькие и зелёненькие. Глюки.

Андрей (зашёлся от смеха). Твою-раствою и нашу общую… Мамка знаешь как меня порадовала. Лучший подарок мне за всю жизнь. Взяла и покаялась.

Кирьяк (вскочил). Да ты чё! Ни х… хороших ни плохих товарищей! Ё… мою и твою! Чё, правда!? (заткнул себе рот) Опять ору… Ну это точно, главный мент страны гикнул в сортире. Работает! Софкино работает, столько лет, до хрена и больше. Ну, София, ну просто вынуждает жениться. Я так убеждён был, шо цэ случай безнадёжный.

Андрей. Да и я, того… Потом, как она в сарай уйдёт и плачет. Малой, как верёвкой к ней был привязан. Сижу на сене, а она того, и гладит меня, и прижимает к себе… Папка наш хороший, это я така…

Кирьяк. Ну София, гигант… Придётся… Обещал, понимаешь.

Андрей. Чё, правда?

Кирьяк. Да, лет шестьдесят назад, молодой был, типа честный, сказал. И часика через три, беседуя на пляже с русалкой из города, не помню, такой большой город, не помню… Не слыхал о таком? Ты что, самый счастливый город! Признался, значит, этой русалище, что я чуть было сегодня не лишил себя будущего и токо её чувственность и красота спасли меня. Дальше дело техники.

Андрей. Я в этом смысле, в смысле женщин, не развитый, скорее обездоленный, как папка. Скорее так… Так ты был влюблён в Софию или это очередной экспромт?

Кирьяк. Между нами, только без обид. Любить одну женщину, вот это и есть – обездоленность. Вслушайся? Без доли. Ознобу нет? По мне так скорее добровольная кастрация. Но это касаемо меня, вот такого-растакого раз-два-три-долбая, как я… Поверь, если б меня вот таким раздолбаем приняло бы общество, я возвёл бы любовь к женщинам в культ, поднял бы на такие высоты. Проще, сделал бы это профессией. Любить женщину… Звучит? Но, увы, мир, селяне и прочая пое… по-кор-ное стадо отторгнет меня и выплюнет. А я гордец. Андрюх, человек ты страстный, и это за версту видно, но ты, твою… тётю, занимаешься непотребным делом – топишь и втрамбовываешь усё вовнутрь, так что, прости меня, не хотел… Знаю о твоей болячке, извини, этим недугом страдал батя, и я был тому свидетель, и мне так хреново было. Решительно не хотел бы пережить это снова. Не хотел, но не могу… Просьба, большая и личная – не отказывайся от страсти, это может быть причиной многого. Имён не называю. Межу нами, я потому такой мудак, что отказался от этого, скиксовал… Где этот муж! Етит его разъетит!

Филипп. И чё орёшь? (расставляет не спеша) Счас (пошёл было) Киря, подмогни мне, там принесть надо.

Кирьяк. А чё? У нас типа банкет? (Андрею) Ты понял!

Филипп. Картоха с сыром, баклажаны напёк, перцы. Помидоры жарены ел? Ты чё, хамса, вот.

Кирьяк (расставляя).Так это чё, свадьба? Так, того, надо невесту звать. Андрюх, звони Зинаиде. Чё струхнул? Ой, зря.

Андрей. Я звонил, и вчера, и сегодня…

Кирьяк. Ну, с пролётом тебя. Придётся мне (поднял вверх руки) Давайте культурно так сядем. Филя, а чё ты в этом б… отрепье. Рубах у тебя, как у Онасиса, а ходишь как этот. Сходи, только быстро! Пулей! Значит, того, смотри сюда. Сейчас ты оценишь силу моего магнетического воздействия на женщин любого возраста на любом расстоянии (появился Филипп в голубой рубашке). О! Це… А канареечного цвета у тебя не было?

Филипп. Не. А энта чё?

Кирьяк. Ну как тебе… Взрослых самцов обычно этот цвет настораживает. Ну ты, того, садись. Туда, подале.

Филипп. Куды?

Кирьяк. Туды.

Андрей. Рубаха что надо, пап.

Кирьяк. Сограждане, по маленькой. И хамсичкой… Любима закусь. В лагере я таку большую хамсу, с грудями, во сне видел.

Филипп (прыснул). Ну чё ты делашь! Хорошо, чо я не пил, продукт бы спортил. Давай, Андрюх, ты мне, того, давай…