Как ей было больно! И как ему было жаль её!
– Я больше никогда не буду рожать тебе, Калеб Хауард! – взвыла на последней схватке его жена, глядя в его глаза плохо различающим что-либо взглядом, сжимая простыни в кулаке и прорывая пальцами в хлопке дыры.
Снова боль, лабиринты боли, в которых она заплутала. Потом, чувствуя, как противно сворачиваются внутренности, она ощутила под собой мокрое пятно. Почему – то стало стыдно и неловко, хоть с нею произошло естественное – наконец, отошли воды. А она сумела только потребовать у мужа:
– Не смотри на меня!
Время почти настало! Сегодня ею никто не командовал, и Энни сама знала, что и как надо делать. Ещё пара минут, и я обниму тебя, дорогой!
Она начала тужиться, когда время для этого пришло. Родила быстро, не испытав трудностей первых родов. Странно не испытывая ничего. Ей казалось, невероятное событие, которого она ожидала столько месяцев, как будто прошло мимо неё, незамеченное. Она не остановила, не успела поспеть за ним, и оно кануло в Лету, насовсем. Предстояло смириться, и она с горечью подумала, что мирится с чем-либо постоянно со дня смерти первого сына.
Возвращалась в реальность… И тут поняла, что давно не слышит первородного крика сына, словно его совсем и не было. Боже мой! Она заметалась на постели и увидела два смутных силуэта. Один, видимо, женский, передавал другому белый сверток величиной с хлебную булку.
«Сынишка!» – ликовала она.
Силуэты о чём-то шептались, словно что-то таинственное объединило их с маленьким комочком жизни – её новорождённым мальчиком. Но Энни не понимала смысла шёпота.
Собрав ещё не совсем вернувшиеся к ней силы в кулак, она попросила, Калеба:
– Дай мне подержать… Я так… ждала его…
Муж приблизился к её ложу с младенцем на руках, сел в изголовье рядом с Энни. Улыбался непрестанно:
– Её…
– Что? – не поняла Энн Хауард, снова ставшая матерью.
– Ты ждала её, любимая! – повторил Калеб. – Это девочка, она – прелесть!
Он говорил совершенно очарованным голосом, и в сверток заглядывал, словно там лежал, завернутый в пелёнки, сам ангел. И это было неправильно, по мнению Энн.
У неё должен был родиться мальчик, новый Колин, с которым она не смогла бы зачеркнуть прошлое, но с радостью вступила бы в будущее! А…
– Возьми её… – сказал между тем новоиспечённый, явно счастливый донельзя отец, протягивая ворох пелёнок и простынок, в котором Энн обнаружила сморщенное, ещё красноватое существо, бывшее не сыном.
Едва не плача, дрожащими руками, она приняла его, но обратила несчастное лицо на мужа. Он ничего не понимал, по- прежнему искренне улыбаясь:
– Знакомься, любимая моя! Твой и мой ребёнок! Дочь!
Энни захотелось побыть одной, чтобы в комнате не осталось никого, а руки не тянула тяжесть желанного, ожидаемого долго и с нежностью, но с первых своих минут ставшего ей ненужным ребёнка, девочки…
Глава 4. Пристань надежды
Всё закончилось, не успев толком начаться. Первый вдох дочери не стал последним. А жаль, мелькнула в голове двукратной матери мысль! Постыдная, ужасная, но единственно искренняя.
Она не хотела дочери, и то, что развивалось в ней месяцами, не должно было быть одного с нею пола.
«Что за ужасное стечение обстоятельств?! – всё мучительнее сверлила мозг мысль Энн Хауард.
Разочарование, которое постигло женщину, застало её врасплох, ещё не оправившуюся после кошмара родов, по силе было несравнимо ни с чем. Она никогда, никогда так ужасно не страдала, а дальнейшая жизнь, вынуждавшая её созерцать изо дня в день, год за годом своего ребёнка, который сначала принёс ей жуткую боль, а потом забрал всю радость от своего появления на свет, должна была стать для неё настоящим наказанием, проклятием на земле. И никак от него не избавиться!