– Да не то слово, – подчёркивает она. Данил добавляет:

– Мы почти что выросли вместе. Вопреки километрам.

– Об этом я и говорю. А вот я до того, как перевестись в эту группу, у себя в НИИ имел некую дистанцию во взаимодействии со своим научным руководителем, как и все прочие подчинённые.

– А вы мне и не подчинённые, вы просто мои коллеги. Не захотите исполнить то, что я попрошу – я заставлять не буду и сделаю сам.

– Значит тебе свезло, что доселе мы находили все твои просьбы целесообразными, – умозаключает Матвей.

– Я бы и не стал трудиться с теми, кто сваливал бы всю работу на меня. Мы же с вами равные люди, вот и стараться будем по-равному, и контактировать на равных. Я ко всем так отношусь.

Матвей обдумывает это мнение:

– Со статусными людьми, требующими к себе почтения, у тебя такой трюк не пройдёт.

– Я всё равно не собираюсь изменять этому своему убеждению, даже если статусные люди попробуют меня заставить. А, Матвей, можешь выполнить одну мою просьбу, если найдёшь её целесообразной?

– Чую издёвку, ну да ладно, в чём дело?

– Пожалуйста, хватит вечно искать, где бы вставить свои пять копеек в моих речах.

– Я этим не занимаюсь, я лишь свободно высказываюсь о своих убеждениях, которым не собираюсь изменять, даже если ты попробуешь меня заставить.

– А, молодец, классно цитируешь. Но мне это неинтересно. Всем до свидания, – Данил изрекает абсолютно безэмоционально и удаляется в свою комнату.

Дмитрий конфузится:

– Да что это с ним случилось?..

– Похоже, ты был прав – он действительно зол.

– Да господи, Матвей, просто не надо было с ним так разговаривать, – поясняет Мария.

– И что теперь? Буду разговаривать, как обычно, и он обидится? Может мне тогда вообще молчать?

– Он не обиделся, ты своими словами всего лишь приблизил его тягу к одиночеству.

– Ну и пусть, здесь только ты его так хорошо знаешь. Я не мог этого предвидеть, и для меня всё ещё невдомёк, что его не устраивает.

– В общем так, я зайду к нему, чтобы убедиться, всё ли нормально. А ты и впрямь лучше не язви ему, и возьмитесь за дело с Димой, я тоже сейчас присоединюсь.

Типичная для Марии процедура проверки Данила состояла из:

1. Ты в порядке?

2. Да, я пошёл грустить в уединении, скоро вернусь.

3. Ладно.

Примерно так же всё обернулось и на сей раз. А вот и все реплики, являющиеся для этого мероприятия ситуационными, а не перманентными:

– Разбирайтесь там сами, а я посижу здесь. Мне нужно разработать и проанализировать мой теоретический материал по деятельности мозга медоеда после укуса змеи. Я подготовил для себя этот труд специально на тот час, когда я в очередной раз захочу, чтобы все исчезли.

– Я поняла. Точно нет никаких проблем? Раньше ты никогда не уходил так резко, не помню такого.

– Потому что когда мы были в разных городах, ты не могла это во мне заметить.

– Хм, теперь ясно. Ты только не злись на Матвея, хорошо? Это просто такой скептически настроенный на всё человек, он не нарочно.

– Предпочитаю не растрачивать ресурсы своей нервной системы на такое бесполезное и деструктивное занятие, как злоба.

– И это правильно. Что ж, тогда обращайся, если буду нужна.

– Ты всегда была мне нужна.

– …Я рада это слышать. Правда.

– Отлично… Но в моём настроении мне это всё равно никак не поможет.

– А, ты об этом… Всё-всё, не буду тебя отвлекать. Удачи.

Оставшись один за работой, Данил запускает в своих мыслях внутренний монолог:

– Что же это за напасть? Ещё вчера я заявил, что не стану подражать медоеду, а уже сегодня медоед даёт о себе знать. И как мне с этим поступить? Отбросить собственное решение куда подальше, или стоять на своём человеческом начале, как и прежде? Откуда я-то мог предположить, что у меня какие-то когти вылезут? Да если б они не принялись расти, то я бы вообще сейчас не рассуждал об этом! Так что мои вчерашние слова тут не в счёт, они уже не актуальны и были предназначены лишь для того меня, который без когтей. А на сегодняшний день надо выбирать уже по-другому… Да что там выбирать – просто дождёмся оборудования, затем уберём из меня эти молекулы роста, а там я и подстригу эти штуки, чтобы они не торчали. Большими такими ножницами, ха. Если они, конечно, не крепкие, как скалы…