– Не ради известности, не ради какой-то там награды, а для людей, понял?

– Да, хорошо.

– Ну вот и всё. Какая-то короткая предсмертная речь получилась. Но больше мне нечего сказать. Неинтересно, правда? А, и ещё…

– Да, Данил?

– Протри очки и не плачь.

– Ладно…

Спустя несколько минут прибывают врачи, но взгляд Данила уже угасает. Доктор констатирует смерть, и последующая борьба за его жизнь не приносит никакого успеха.

Возвращаются Мария с Матвеем и лицезрят такую картину. Главный врач спорит с Дмитрием:

– Что ж, тогда мы забираем его тело.

– Ни в коем случае! Он может быть ещё жив!

– Да как жив-то, если мёртв?! Всё, конец ему – даже клиническая смерть столько не длится!

– Я вам уже сказал про инъекцию! Два часа ждите, потом можете забирать.

Мария впадает в ужас, видя бледного и бездыханного Данила, и вопит докторам:

– Нет! Уберите свои руки! Всё, уходите! Мы сами разберёмся!

Подключается и Матвей:

– Да, уважаемые, спасибо вам, конечно, за помощь, но ныне просим вас удалиться, вы свою работу сделали.

Главный врач отвлекается от тела и встаёт:

– Что, друг за друга горой, значит? Молодцы, это похвально. Вот только инъекция ваша – сплошное баловство, и баловство непростительное. Опыты с генами до добра вас не доведут. Пересаживать живым существам чужую ДНК – это всё равно, что менять их изначальную природную сущность. Если на вашего Данила эта «сыворотка медоеда» и подействовала, и он очнётся через пару часов – а я вас уверяю, что он не очнётся – то кто из вас вообще может знать, с какими страданиями его физиология восприняла бы в себе эту инородную наследственную информацию? Вы занимаетесь ерундой, господа. Идёте против самой воли природы. И природа вам этого не простит. Вы уже сами убеждаетесь в этом (показывает на Данила). Куда только смотрит это Министерство науки… (уходит с другими докторами).

– Такие, как вы, всего-навсего пытаются тормозить неумолимый прогресс! – ругает его вдогонку Мария, – у вас ничего не выйдет!

Учёные остаются втроём и сходятся возле Данила.

– Что теперь делать будем? – спрашивает Матвей.

– Не знаю, – покачивает головой Дмитрий, разглядывая пол, – Данил успел мне объявить, что отныне проектом буду руководить я, и что мы обязаны довести его до конца. Вот только я совершенно не представляю, как мы осилим это без него. Это была его идея, его задумка, а то, что есть у нас – это лишь воодушевление его стремлением. Тем не менее, если мы нигде не просчитались, препарат должен сработать на Даниле… А я уверен, что мы не просчитались! Раскисать ещё рано, друзья.

– Да! – обнадёживающе восклицает Мария, – такой настрой мне нравится! Не позволим никому заранее определить его в морг!

– Ну, остаётся надеяться только на это, – делает вывод Матвей, – через два часа мы сами всё увидим.

Следом за короткой паузой Дмитрий продолжает:

– Так, нам нужно прибрать весь этот беспорядок, а в это время кому-то придётся посидеть с Данилом и проследить за его состоянием.

– Я хочу, – вызывается Мария.

– Хорошо, тогда мы с Матвеем занесём его в комнату, и ты побудешь с ним. А мы пока уберёмся тут.

Приборка лаборатории после эксперимента проходит довольно угрюмо и молчаливо. В какой-то момент Матвей досадует:

– Да уж, сегодня просто форменно проклятый день.

– Неудача – главная спутница развития во все времена, мой друг, – с печальной улыбкой пробует утешить Матвея Дмитрий, но потом понимает, что не особо-то это и тянет на утешение.

Мария пребывает в кошмарном волнении, глядя то на недвижимо и безмолвно лежащего Данила, то на часы. Чтобы успокоиться и отвлечься, она раз за разом заваривает себе чай, ходит по комнате и слушает свою любимую музыку, но каждый повторный взор на Данила возвращает её в реальность и снова причиняет ей боль. Дмитрий, осознавая, какое задание свалилось на Марию, пару раз навещает её и пытается подбодрить, хотя и сам он далеко не в духе. Отсчитав ровно два часа, Марии становится ещё хуже. На щеках её навернулись слёзы, и она хотела было в полубеспамятстве выйти к ребятам и отчаянно просить у них о помощи непонятно в чём. Проходит ещё четыре минуты.