– Надеюсь, это не подлинники, – Андрей указал на стены гостиной.

– Нет, что Вы, – улыбнулась старушка очень милой, даже какой-то аристократичной, улыбкой. – У нас никогда не было много денег. А эти картины достались мне в наследство от мужа, он любил собирать всякий хлам. Впрочем, портрет над камином принадлежит мне, на нем изображен мой прадед, до революции он служил в Екатерининском дворце.

– У Вас дворянские корни? – улыбнулся Пузырев.

– Теперь это уже можно не скрывать, – пожилая дама горько усмехнулась, – а при Советах всё держалось в строгом секрете. Я сама узнала от мамы о своем происхождении, когда Союз распался.

– А скажите, Тамара Федосеевна, в доме есть сейфы?

– Да, есть один, Геночка хранит там важные документы, – кивнула женщина. – Вот там в углу за креслом, можете взглянуть.

Андрей подошел к сейфу у стены, присел и огляделся. Если Пашка смотрел отсюда, а так, скорее всего, и было, то «в углу около стола» могло обозначать только одно место. Пузырев поднялся и подошел к столу. Снова присев на корточки, он осмотрел пол. При слабом освещении найти какие-либо следы крови на ламинате было проблематично. Впрочем, сыщик был уверен, что, если тут и были раньше какие-то следы, их уже успели зачистить. Тщательная экспертиза, возможно, и дала бы результат, но проводить обыск и брать образцы материала в доме хирурга у Андрея не было полномочий.

– А можно узнать, что Вы тут ищете? – старушка подошла к Андрею, она строго смотрела на него сверху вниз.

Андрей поднялся на ноги и покачал головой.

– Показалось, что тут что-то блеснуло, но именно показалось. Я хочу еще кое о чем спросить.

– Спрашивайте, и давайте уже заканчивать с этим делом, – в голосе женщины сквозил металл, ее былое очарование испарилось.

Теперь Андрей уже окончательно поверил в рассказ Пашки. В этом доме две ночи назад совершенно точно что-то произошло. Труп был, и лежал он именно тут, около стола. И седая дама знала, что он тут был.

Тамара Федосеевна явно занервничала, возможно, начала догадываться об истинной цели визита сыщика. Но это было и к лучшему. Когда человек нервничает, он чаще допускает ошибки. А именно на ошибки преступника у Андрея была вся надежда. Но сейчас он решил переключиться на другой аспект.

– Я так понял, что Ваш сын женат, – это был не совсем вопрос.

– С этим Геночке не везет, – женщина сокрушенно покачала головой. – Он был женат четыре раза… Впрочем, почему был? Он и сейчас женат на Юлии.

– А Юлия сейчас дома? Я могу с ней поговорить?

Какая-то тень промелькнула в глазах старухи.

– Ее сейчас, к сожалению, нет дома. Она позавчера уехала отдыхать… кажется, куда-то в Абхазию. Надеюсь, Вы здесь не из-за нее. Мне показалось, что окна и сейф Вас мало интересуют, и причина визита в чем-то другом.

Андрей обдумывал слова женщины, которая оказалась намного проницательнее, чем он предполагал. Внешность старушки была обманчива. Она явно была умнее, чем старалась казаться. Сыщик прикидывал, о чем еще можно ее спросить.

– Мой сын, потеряв в результате несчастного случая третью жену, – не дождавшись от Андрея очередного вопроса, Тамара Федосеевна взяла инициативу в свои руки. – через некоторое время женился на одной из своих пациенток, женщине тоже не молодой. Тогда ей было сорок три года. Она была вдовой, ее прежний муж тоже незадолго до этого умер. Встретились два одиноких сердца. Мой Геночка привык, чтобы за ним ухаживали дома, я ведь всегда была рядом с ним, он никогда от меня надолго не уезжал. Но я ведь не вечная. Нужно, чтобы Геночку и после моей смерти кто-нибудь опекал. В какой-то степени, именно я уговорила Геночку жениться на Юлии, хотя он еще сильно переживал после внезапной смерти Елены. Но я понимала, что если он не женится побыстрее, то, когда меня не будет, он останется совсем один. Он ведь уже совсем не молод, и бегать за девушками – это вообще не в его стиле.