Однако в 60-х годах смертность в СССР была самой низкой среди развитых государств мира. Достигнутый тогда уровень в 6,9 промилле до сих пор не смогли превзойти ведущие страны Европы и Америки. К тому же можно перечислить большое количество бедных государств: Мексика, Бразилия, Куба, Китай, Венесуэла, Корея и др., в которых смертность ниже, чем в наиболее богатых: ФРГ, Швейцарии, Швеции, Норвегии, США и др.

Среди регионов Российской Федерации наиболее неблагоприятная динамика экономических показателей наблюдалась в Дагестане. В 1997 г. здесь потребляли меньше по сравнению с остальной Россией мяса на 67 %, молока на 10 %, фруктов и ягод на 74 %, яиц на 50 %. Тем не менее демографическая ситуация была одной из наиболее благоприятных. Прирост смертности к 1994 г. по Дагестану в сравнении с остальной страной оказался в 1,8 раза меньше, а ее абсолютный уровень составил, соответственно, 7,6 промилле и 15,7 промилле.

Следовательно, Россия пока не опустилась до такого состояния бедности, который мог бы явиться прямой причиной сверхсмертности.

К этой же категории причин относится состояние здравоохранения: техническая оснащенность и использование научных достижений, доступность квалифицированной медицинской помощи, обеспеченность современными лекарственными средствами и др. Одним из общепризнанных показателей, дающих интегральную характеристику состояния системы охраны здоровья, служит младенческая смертность. В бедных странах она значительно выше, чем у развитых государств. За годы реформ медицинское обеспечение населения России несколько ухудшилось. Однако степень ухудшения не имела драматического характера, что подтверждается снижением детской (до года) смертности.

Социально-экономические факторы оказывают влияние на здоровье не только своей абсолютной величиной, но и скоростью изменений. Если динамика происходит очень быстро, человек не успевает к ней приспособиться, и развивается патологический стресс (дистресс). Его влияние проявляется в отношении широкого круга заболеваний, в том числе сердечно-сосудистых. Начало 90-х годов характеризовалось в России появлением мощного стрессогенного фактора. Им явился резкий зигзаг в благополучии большинства населения. Произошло стремительное снижение уровня жизни, к которому общество не успело адаптироваться. Насколько это потрясение предопределило динамику демографических процессов?

При анализе провели несколько исторических сравнений. В США за время Великой экономической депрессии промышленное производство сократилось к 1932 г. на 47 % по сравнению с 1929 г. Инвестиции упали в 4 раза. Тяжелая промышленность была загружена всего на 15–20 % от имеющихся мощностей. Банковская и биржевая системы лопнули. Разорились миллионы крупных и мелких держателей акций. Страну захлестнула волна массовых банкротств. Численность полностью или частично безработных достигла трети трудоспособного населения. «Интенсивность и затяжной характер экономического спада, ограниченное развитие сетей социальной защиты привели к резкому росту уровня бедности, вызвали крупномасштабную миграцию и значительные страдания широких слоев населения».

Как видно из перечисленного, социально-экономическая ситуация в США 30-х годов напоминала по степени разрушений те процессы, с которыми столкнулась Россия 90-х. Сходство в масштабах и скорости кризисов позволяет ожидать идентичности стрессовых реакций, а значит, и сходного ухудшения демографических показателей. Вопреки этому обнаружились значительные различия. Как свидетельствуют международные эксперты, в этот период общий коэффициент смертности и коэффициент младенческой смертности продолжали снижаться, большинство других показателей здоровья сохранили благоприятную динамику. Отмечалось некоторое уменьшение рождаемости, из-за которого произошло сокращение естественного воспроизводства населения на 1,6 промилле. В России при аналогичном экономическом спаде к 1994 г. демографические потери достигли 12,2 промилле, т. е. величины в 8 раз большей.