– Эта конструкция вовсе не то, чем кажется, – вдруг мечтательно произнесла Селин и с восхищением посмотрела на сидевшую перед ней чету. Стоявшие подле нее разноцветные пирожные отчего-то превратились в птичек, что норовили упорхнуть с тарелки.

– А миледи консул у вас однако наблюдательна! Сия конструкция называется акведук. Исключительное по важности строение, проект которого был разработан нашими предками для увеличения плодородия земель. Он помогает насыщать водой наши скромные поля вне зависимости от здешних причуд погодных условий…

Но польщенный Антуан уже не мог отвечать, и лишь радушно принимал комплименты. Все силы его уходили в созерцание полноцветных картин, что рисовало воображение, подвластное мерному журчанию беседы…

– Правду ли говорят, будто вы растите некий удивительный цветок с черными как смоль лепестками? «Черноцвет», верно? Его Сиятельству постоянно несут доклады о таких его чудодействах, о коих мы и знать не знали!..

В пальцах Селин откуда ни возьмись обнаружилась птичка-пирожное, от которой та с удовольствием откусила бочок, брызнувший струйками алого сока. Или.. не сока? Что ты делаешь, Селин?! Нельзя так с птичками!!! Но ни язык, ни руки больше не были подвластны Антуану. Он все видел и все понимал, но мог только наблюдать как затихает крохотное тельце между пальчиками кузины.

– В нашей культуре это чудодейственное растение называется иначе… Впрочем, как и имя нашего города – вовсе не Мейлонг, в честь земель, откуда мы прибыли, а Чжоуфу. Что означает «благословение доблести»…

Разъяснения Чан Шэня обращались к нему, но умница Селин словно бы услышала всю невозможность его разгоряченного состояния, и перехватила инициативу говорить за него. Внутри Антуана не было никакой паники. Только ужасная неловкость и любопытство от необычайного хмеля, а уж он-то в хмеле был большой знаток!

– Да что вы говорите! Как интересно! Но все же хотелось бы вернуться к этому растению… Это ведь некая редкая специя с поразительными свойствами… Кузен, умоляю, упроси наших хозяев угостить и нашу кухню? Мне так наскучил чабрец в дифлопе из фазана…

Высокая прическа кузины показалась распущенной, и поднятые дыбом волосы колебались в такт движениям ее головы, словно молочно-белые змеи. Он попытался сглотнуть. Отчего-то не вышло. Под камзолом заструился необычайно обильный холодный пот.

Надежду Антуану оставляла лишь дружелюбная искренность в звоне ее голоса.

– Разумеется. Вы могли бы и не просить!

Прозвучало отрывистое распоряжение на непонятном. Хорошенькое личико Ву Си неожиданно потекло с ее головы, и осталась лишь сомкнутая змеиная пасть, промеж сухих губ которой мелькало раздвоенное жало. Бедному Антуану вдруг сильно захотелось наградить аплодисментами происходившие метаморфозы. Но поделать он ничего с собою не мог: тело почему-то все хуже слушалось его ума.

– Антуан, с тобой все хорошо?

Прикосновение к собственной руке отозвалось нестерпимым щекотанием. Он с трудом повернул на Селин лицо и хихикнул, радостно уставившись на колебания ее волос.

– Должно быть, ваши виноделы преуспели во вкусе напитка, господа, – Селин, несомненно, переживала те же видения, что и он сам.

– А не несет ли мнэээ… вреда ваша «специя»?

Совершенно лишенный воли Антуан перевел глаза на капитана Марсия. Хвала Всеведущему, он остался прежним. Только татуировки на его лице… ожили! Чем сильнее вглядывался, там больше деталей раскрывала бурная жизнь синих линий. Короткий зигзаг внезапно раздвинулся подобно треснувшему льду и превратился в снежный шторм.

– Уверяем, речь никак не может пойти о каком бы то ни было ущербе. Сами посудите, разве может нанести вред какая-то трава? – вкрадчиво-любезный ответ победил всякие сомнения в искренности намерений хозяев переговоров.