Провинция Халкидосс, городок Фивин, рядом с торговой площадью.
– Надел должен за барином значиться, – сказал самый морщинистый из кучки переселенцев, – мужик не должен дождь вызывать и иероглиф какой учить. Пахать мужик должен! В охоту ходить да рыбу удить, когда хозяйством и бабцой своей не занят. Не то что у вандалов горных!
Несколько переселенцев с юга поглядели в сторону проходящего мимо хмурого горца, который нёс в руках несколько свитков.
– Так самим удобнее будет, если дождь вызвать, чем явления барина какого ждать. Он еще и не придет, сколько раз так бывало? – заулыбался плюгавенький юноша, за что получил затрещину. – Уаааа! Дед, больно!
– Тебя Харитон как пращуры наставляли? Что для вызова сила святая нужна, а у тебя сила небожителями данная есть? Чтоб иероглифы читать? Каждый иероглиф небось год жизни, а то и пять, отнимает. Это у господ он жизнь продлевать будет, а тебя такое хитроумие в могилу сведет. Потому ты и не барин.
– А дикари, они же…
– У этих господ нет! Бог их племени сил не дал. Как и мозгов! Напридумывали себе всякого. У дикарей обычно самый дурной из семьи силу вызывает. Кого не жалко. У нас бы тебя внучонок выбрали. Радуйся обормот что не в горах уродился, – седой заржал, похлопал юношу по плечу и довольный своей шуткой над младшим родственником продолжил, – и вот, надумали они руны свои шаманские чудить. Так любая руна жиже наших иероглифов, а значится толку от неё не много. Но жизнь они не меньше едят. А слабее они, так как народец богомерзкий их придумал.
Харитон, отвернувшись от плюнувшего в сторону гор деда, напряг зрение в попытке разглядеть опасные свитки в руках удалявшегося дикаря. Он не мог представить как семья, за дело или нет, обрекала на смерть своего родственника. Дикий люд вокруг обитал – зачем с дедом сюда приехали?
– Видал? Куркуль книжный этому косматому с горы бумагу продал. Вопреки закону божьему! В былые времена ему бы голову сняли. Писания только для баринов и церкви! А сейчас императоры сами в слова бога не верят. Смуту сеют, – дед почувствовал себя популярным правым богословом и наигранно указал в сторону возвышающегося храма тремя пальцами, – одна надежда на церковь, чтоб уберегла нас от гнева бога, да от крамолы повстания. Не зря неверующего императора молния поразила! Не зря прибила главу из семьи отступников…
На противоположной стороне улицы появился патруль стражи и это страстное изречение прервалось на середине, чтоб уши скучавших служивых не услышали. Как известно, от обсуждения грехов императора и до тюрьмы не далеко.
Второй месяц весны, 1125 год от образования империи.
Дом Пятого Герцога в провинция Халкидосс, городок Фивин.
В прачечной поместья работали две девушки:
– Что думаешь? От нашего господина воняло, как от смерда, а одет он был как дикарь – покривившись сказала одна из служанок принеся грязные полотенца, качнула копной рыжих волос, – да и вообще! Герцоги, как известно, все со своими причудами. Но наш хозяин пропал в горах, когда мы еще не родились…
– Не возмущайся и не говори такое, а то управляющий накажет, – вступила в разговор черноволосая, затем добавила озорно улыбнувшись, – но, тебя выпороть у него рука дрогнет.
– Аня! Да ни разу он нас не драл, и вообще, это мы без хозяина служанками были, а сейчас получили статус наложниц.
– Вот она, вот она… О статусах думает. У герцога в каждом поместье таких десяток и служанок нет, – Анастасия поглядела на сослуживицу укоризненно и добавила, – поместье с одними наложницами. Такое бывает? И пока он дело мужское не сделает, мы служанки по договору. А ты и рада что он появился?