Он толкнул дверь, не глядя, провел пальцами по спине фигурки Адиссы и прошел внутрь, пригнув голову. Юноша свернул в комнату, в которой мерцал свет. Он на секунду замер: в комнате был не тот человек, которого Ганнон ожидал увидеть, – в нем все похолодело. Рука метнулась к кинжалу, но через мгновение он распознал незнакомца в тусклом свете лучины. Опасности не было, пока что. В тесной комнате за столом, на котором лежал короткий меч, лицом ко входу сидел широкоплечий парень с черными волосами, его серые глаза спокойно смотрели на вошедшего. Тени от света лучины выделяли массивную челюсть и ямочку на подбородке. В ладонях он сжимал толстый ржавый гвоздь, сгибая и вновь разгибая его от скуки.

– Виннар. – Ганнон медленно убрал руку от эфеса.

– Здравствуй. – Парень поднялся из-за стола. Ростом не ниже Ганнона и крепко сложенный, Виннар излучал дружелюбное превосходство. Харизма, которой товарищ по Дубильне отличался с детских лет, не позволяла злиться на него даже из зависти. Гвоздь в его пальцах наконец не выдержал – похоже, в нем было больше ржавчины, чем металла, – Виннар отбросил его, презрительно сморщившись.

– Зачем тебе меч? – спросил Ганнон, и, глянув за спину товарища, уточнил: – Два меча?

– Я же все-таки капитан стражи, – пожал тот плечами, зная, что это лишь отговорка. Они оба стояли на второй ступени Братства. – Затем, что мы не знали, что ты тут делаешь. Тебе прекрасно известно, что бывает с теми, у кого появляются свои дела…

– Свои дела? Так ты это называешь? Он же просто… – воспоминания о сгинувшем товарище были похоронены глубоко, слова товарища вскрыли застарелую рану.

– Тише! – Лицо Виннара омрачилось по-настоящему, такое бывало редко. – Не говори и не думай об этом. Считай, что он сгинул в Шторме или поселился в южных джунглях, да хоть на лунах! Но молчи и делай, что говорят нам всем.

– Тот, кто следовал по пути успешнее нас, тоже не всегда в порядке. – Асессор намекал на еще одного сгинувшего собрата. – Имен не называю, раз уж ты просишь. – Ганнон не мог припомнить ни одного члена Братства старше себя на десять лет. Даже из тех, кто проходил на третью ступень.

– И правильно. – Капитан кивнул, будто бы не заметив сарказма. Он прикрыл глаза и через секунду продолжил: – Я взял на себя труд удостовериться, что твои походы сюда не несут угрозы. До того, как доложить Коулу. – Он сделал акцент на последней фразе. «Ну конечно, три ступени и он, единственный старик», – подумал Ганнон, вслух же он лишь спросил:

– Ну и как, убедился?

– Да, – с улыбкой произнес Виннар. – Не могу сказать, что одобряю твой выбор, но о вкусах не спорят. – Он развел руками.

– Почему тогда меч до сих пор на столе?

– Ганнон, – покровительственно продолжил Виннар, – ты же и сам прекрасно понимаешь: даже если ты сам ни в чем не повинен, это не значит, что за тобой не могут следить, зная о твоих слабостях.

– Кто именно? – не переставал упираться юноша, понимая при этом, что его товарищ прав, прав во всем.

– Заговорщики, знать, священники, да хоть культисты-демонопоклонники! Дело же в предосторожности.

– Я смотрю, ты готов ко встрече со всеми сразу. – Ганнон перевел взгляд с длинного меча, стоявшего у стены, на левую руку друга. На среднем пальце Виннара было надето железное кольцо с гравировкой.

– Новые мечи! – радостно провозгласил капитан, взял длинный меч в ножнах и кинул его другу – юноша едва успел поймать. – Коул помог, посмотри.

Ганнон слегка выдвинул лезвие из ножен. Темный металл поблескивал и переливался. Кромка была идеально ровной.

– Откуда его привезли? Из-за гор? Или из монастыря Селаны? – Юноша решил задрать планку повыше, чтобы осадить хвастуна.