История Владимирской церкви началась в 1746 году, когда служитель Дворцовой слободы Фёдор Якимов устроил церковь с походным иконостасом, правда, не на площади, а в своем доме на углу современных улицы Марата и Колокольной улицы. Через два года на площадь была перенесена из Литейной части деревянная церковь, которую 25 августа 1748 года освятил во имя иконы Владимирской Божией Матери архиепископ Санкт-Петербургский и Ревельский Феодосий (Янковский).

Возведение современной постройки началось в 1761 году, вероятно, по проекту Пьетро Трезини, а название у площади впервые появилось только в 1844 году.

В октябре 1918-го Владимирский проспект, в конце которого и находится площадь, получил имя проспект Нахимсона, в честь Семёна Михайловича Нахимсона (1885–1918), председателя Ярославского губернского исполкома, убитого в Ярославе 6 июля 1918 года в самом начале белогвардейского мятежа. До Февральской революции он был членом Бунда – организации, объединявшей полупролетарские слои еврейских ремесленников западных областей России. Позднее, порвав с Бундом, Семён Нахимсон стал членом Петербургского комитета РСДРП(б) и председателем I городского района, членом Военной секции Петроградского совета. 6 октября 1923 года вслед за проспектом в площадь Нахимсона переименовали и Владимирскую площадь.

13 января 1944 года проспекту было возвращено историческое название. Через шесть с половиной лет, в разгар «борьбы с космополитизмом», 10 июля 1950 года вернулось имя и Владимирской площади.

В XX веке не раз мог поменяться и сам облик площади – не в лучшую сторону. Перед Великой Отечественной войной существовал план сноса Владимирской церкви. На ее месте предполагалось построить станцию метро. В апреле 1941 года этот план был представлен городскому руководству. Как ни покажется кому-то удивительным, но принципиально против ее сноса выступил второй секретарь обкома и горкома ВКП(б) Алексей Александрович Кузнецов, посчитавший, что для павильона метрополитена можно найти и другое место. После войны, к счастью, его нашли. А церковь, хоть и не принадлежала верующим, все-таки оставалась архитектурной доминантой. Красота ее спасла.

В 1986 году, когда в связи со строительством станции метро к сносу были приговорены три дома на Владимирской площади, появилась группа «Спасение», состоявшая из молодых людей, которые не желали мириться с утратой памятников рядовой петербургской архитектуры, служивших фоном для выдающихся шедевров зодчества. Тогда впервые горожане услышали имя Алексея Ковалёва, ставшего вскоре известным в Петербурге депутатом городского парламента, – последовательного защитника исторического облика Северной столицы.

Владимирская площадь. «Регент-холл» (Владимирский проспект, 23)

Первым под защиту взяли «дом Дельвига». На самом деле когда-то этот дом принадлежал купцу Анику Тычинкину, однако купеческое прошлое спасти его от сноса не могло. Защитить его смог друг Пушкина Антон Дельвиг, живший в нем, о чем когда-то свидетельствовала мемориальная доска, к тому моменту уже демонтированная. С балкона приговоренного к смерти дома молодые люди читали стихи Пушкина, Дельвига и других поэтов той поры, обращались к прохожим с воззваниями услышать голос разума, не давать власти рушить наше прошлое. И что удивительно – удалось.

Также удалось отстоять и дом № 19 – памятник эпохи модерна, построенный выборгским архитектором Аланом Шульманом в 1904 году. Не сохранили лишь соседний дом № 23.

Увы, в веке нынешнем некая фирма решила заполнить этот пробел – точнее, ликвидировать лакуну, построив новое здание, по замыслу воспроизводящее облик утраченного дома первой половины XIX столетия. Правда, зачем-то понадобилось возвести над ним деловой комплекс, и в реальности вышло то, что якобы исторический облик двухэтажного дома толком не проглядывается, а «Регент-холл», построенный Павлом Юшканцевым, Владимирскую площадь просто-напросто задавил.