Тем временем мы вошли в атмосферу. Несмотря на то, что система стремилась привести состояние внутри кабины к нормальному, но всё равно возмущение планеты на вторжение откликалось незначительной тряской корабля. Через какое-то время началось плавное торможение. На высоте пару метров борт на миг завис, а потом окончательно приземлился.

Мелодичный женский голос сообщил: мы прибыли в пункт назначения. До локации «алтарь смерти» сто пятьдесят метров. Затем люк открылся.

– Можно снимать скафандр или атмосфера непригодна для дыхания?

– Одобряю, хоть до гола раздевайся. – Ответил робот и, поднявшись со своего места, направился к выходу.

– Ха-ха! Пожалуй, воздержусь. – Снимая только скафандр, отреагировал я. Внутрь порхнул лёгкий тёплый ветерок, принеся множество различных запахов. Вдохнув полной грудью, уловил огромную разницу: всё-таки местный воздух отличается от настоящего. Здесь он как бы имеет вес и глубину и к тому же вынуждает как-то реагировать даже на незначительные и малозаметные запахи. А там воздух просто есть и информация о его структуре проходит мимо внимания. Лишь только любимые или резкие запахи, способные были отвлечь сознание от дел насущных.

Солнечный свет вновь ослепил меня, заставив опять зажмуриться. Хотя в комнате для клонирования была просто лампа, имитирующая дневной свет.

– С другой стороны, всё происходящее здесь – иллюзия. Но до чего же похожая на правду! – Думал, растирая веки. Через какое-то время начал привыкать к интенсивности освещения. Щурясь, ступил на якобы настоящую землю. Между прочим, по легенде, это произошло впервые за долгое время. Добавить эффект должен был факт, что никто подобного не делал на протяжении нескольких столетий. Но это знаменательное событие ничем не отличалась от второго и остальных последующих шагов. Какая, собственно, разница? Ходил ли по кораблю или цифровой планете, да хоть бы и по настоящей, ничего особо не поменялось.

Солнце зашло за тучи и резко похолодало, аж руки мурашками покрылись. Этим весна отличается от лета. Я вернулся в челнок и надел ветровку, которая пришлась впору. Куртку заприметил ещё при погрузке на борт, она висела рядом со скафандром. Через некоторое время вернулся к Пятнице.

– Никогда не мог понять, зачем? – Произнёс я, подойдя к ближайшему мини-постаменту.

– Что именно?

– Для чего люди закапывали трупы и водружали над ними камни, кресты, а порою и целые сооружения? Ведь это же миллионы гектаров костей с булыжниками.

– Видимо, на вечную память.

– Родился, умер, похоронен, да что может рассказать могила о человеке? – Отмахнулся я.

– Информация отсутствует, но на мой взгляд, лучше бы уж сжигали и развеивали – быстрый переход частиц от живого к неживому и обратно. А здесь – концентрация трупного яда, отравление почвы и подземных вод.

– Солидарен. Растения нуждаются в углероде. Нужно больше сжигать. – Проговорил я и, присев на угол ближайшего надгробия, посмотрел вдаль. Кладбище уходило за горизонт во всех направлениях.

– А за какой промежуток времени набрался бы этот погост?

– Если округлить к ближайшему целому: за один век.

– И это же не все могилы. Здесь, судя по богатству исполнения памятников, были похоронены только важные персоны, а сколько раскидано по округе? Если собрать все кладбища, это же какая площадь-то получится? Чем не фрагменты загробного мира, проникшие в реальность, а затем захватившие Землю целиком. – Присвистнув, предположил я.

– Лишь с единственным отличием: ужасы, приписанные концу света, коснулись только человечества и его железобетонных клякс, в виде городов и сросшихся мегаполисов.