– Союзники, как-никак. Вот сколько дел наворотил проклятый Адольф! – четко сказал Торосян слова отзыва и оценивающе оглядел Пронина с головы до ног. – Впервые в Персии?

– Так точно. Торговый представитель Совнаркома.

– А, знаменитый Пронин. Я уже слышал о вас. Но не знал, что вы окажетесь моим коллегой не только по части торговли. У меня есть интересный товар для советских женщин. Заколки для волос! Щипцы для завивки! Всё сработано в шикарном восточном стиле. Есть даже с полудрагоценными камнями. Скоро победа. Надо украшать жизнь ваших женщин. Им многое пришлось перенести. А радости было мало…

– Эти вопросы мы с вами еще обсудим. Я непременно закуплю у вас партию заколок.

– И щипцов.

– Может быть, и щипцов. Но сейчас у меня для вас всего лишь один вопрос и не самый трудный. Вам известен Игорь Сергеевич Балабанов?

– Кто же в Тегеране не знает почтенного историка? Разве что невежды да зеленая молодежь.

– Могу я к нему обратиться? И даже слегка. Подчеркиваю – слегка перед ним открыться?

Торосян нахмурил лоб:

– Вы можете вполне доверять Балабанову. Он не забыл, что он русский. А во-вторых – симпатизирует Советскому Союзу, хотя и не был в нашей стране ни дня. Он может быть вам полезен. А к кофе я предпочитаю цукаты. Угощайтесь.

Торосян подлил Пронину из почерневшего серебряного кофейника.

– Но я вас должен предупредить, – сказал Абти-ходжа, – Что в последние годы у профессора появилась странная лаборантка. Я бы сказал, фаворитка. Она живет у него. Говорят, он завещал ей все свое имущество – и дом, и коллекции.

– Кто она?

– То ли француженка, то ли англичанка. Не знаю, каким ветром её сюда занесло. Но в друзья Советского Союза её записывать не стоит. Он называет ее «моя Аннет».

– А Балабанова можно считать нашим другом? – Пронин глотнул крепкого кофе и даже закрыл глаза от наслаждения.

– Тут всё сложнее. Но вы должны увидеть его сами… Но и у русских, и у армян есть поговорка – «В картишки нет братишки».

Что ж, теперь путь торгового агента лежал в дом профессора Балабанова.

Деревянная калитка – совсем как в России. Колокольчик. Пронин принялся звонить. Помощница Балабанова впустила его в сад. Высокая, сухопарая. Рыжеватые волосы. Глаза синие, умные, с хитринкой.

– Торговый представитель Совнаркома Иван Николаевич Пронин, – он передал ей визитную карточку.

– Я дам знать Игорю Сергеевичу. С утра ему нездоровилось… – ответила она безо всякого интереса к русскому гостю. Пронин даже удивился: за эти дни он успел привыкнуть ко всеобщему экзальтированному вниманию.

Минуты три спустя на крыльцо вышел сам Балабанов. Он замахал Пронину сразу двумя руками:

– А ну-ка в дом, в дом. У меня уже силы не те – у калитки вас встречать.

Они расположились в кабинете ученого, уставленном старинными книгами и всяческими редкостями, от которых Пронин не отрывал глаз. Старик разглядывал гостя светло-голубыми узковатыми глазами.

– Нравятся? Это всё пустяки. Главное хранится в шахской коллекции. Там целая экспозиция моих находок. Но скажите – почему Совнарком заинтересовался моей персоной? Зовут домой?

– А вы не соскучились по Родине?

– А я уже не знаю, где моя Родина. Наверное, в моих книгах, которые, я уверен, будут напечатаны и в СССР!

– Не сомневаюсь в этом! – горячо сказал Пронин. Старику это сразу понравилось, он оживился.

– Я написал историю государства Ахеменидов. Историю древнеперсидского эпоса. На это ушло почти 40 лет. Сейчас мне 68. Я запланировал себе еще четыре года работы. Здесь, в Иране. Нужно закончить исследование о древнеиранской религиозной системе. Как вы думаете, я успею?

– Уверен, Игорь Сергеевич, уверен, что успеете.