– А чихать, потому что тише надо! – парировала Слезинка выпад братца.
– Мне оставалось прочесть всего-то четыре листа. А сестре я мог бы легко дать полистать свой журнал после этого! Там, глядишь, и её бы читать обучил.
– Больно надо, – фыркнула Слезинка. – Мы и без книжек на алмазы да жемчуга наплакать сможем. На кой нужна нам эта грамота, правда, ма?– и мама с дочкой понимающе улыбнулись.
А Углёнок продолжал, не обращая внимание на сестрёнкину несолидарность:
– То, что со шкафа упала, впредь ей наука! По-хорошему меня попроси, никогда не откажу! А журнал мне действительно очень жалко. Да и не помнил я себя, когда пожар учинился. Но мерзкие рожицы противных многоножек и их угрожающий шёпот я запомнил очень хорошо.
Тут вновь подал голос Горюня:
– А ведь мы знаем теперь, как с теми искорками бороться, хоть и не искорками они оказались! Ведь это только благодаря нашему малышу, не побоюсь даже этого слова, богатырю! – отец тут же гордо выпятил грудь, а сын скромно опустил взгляд, но было видно, что ему по праву приятно. – Знаем теперь верный способ, как уничтожать супостата. Да и соседям было бы не худо о том поведать. Не то устали, поди, носиться день-деньской с мокрыми тряпками, да гасить этих созданий. По всему выходит, что они не только воды, но и огня боятся! Стало быть, надобно сделать факел и начать обход квартиры, да в углы не забывать заглядывать!
– Ишь ты, чего удумал! – потянулась за ложкой скорая на расправу Пужанна. – С факелами он по ночной квартире бродить собрался! Мало нам обмороков людских, мало нам дыр на коврах да рук обожжённых! Да они этими руками нам молоко наливают и сладости выкладывают! А ты с факелом! Куда собрался? А ну, воротайся назад!
Но Пужанна не успела за улепётывающим во всю прыть Горюней, потому вернулась на насиженное место и, отдышавшись, потянулась за оставшейся мармеладкой. Рука её застыла в воздухе на полпути, когда она услышала слова Углёнка:
– Ухожу я, мама. Из дома ухожу.
И на немой вопрос, застывший в глазах матери, он пояснил, как смог:
– Мне так надо.
– Ты чего это? – после секундного замешательства, наконец, спросила мать.
А Слезинка искоса глянула на братца, но, не заметив никаких подозрительных перемен в нём, утянула из-под маминой руки последнюю мармеладку, откусила кусочек и принялась его мерно пережёвывать.
– Видел я такие места, в которых если не побываю, то непременно от тоски кончусь. Там есть такое… Там такое есть… Ну как же вам объяснить, если сам ещё там не был? Вот посмотрю, вернусь, тогда и обскажу всё обстоятельно, как там!
Потянулось неловкое молчание. Слезинка протянула маме оставшийся откусанный кусочек, но та не обратила на него внимания, задумчиво разглядывая одинокую пылинку. Углёнок потупил взгляд и шмыгал носом, но вид пытался сохранить решительный, хотя и вздрогнул, когда Пужанна неожиданно начала говорить:
– Значит так, сына. Неволить тебя я не буду. К тому же по дому от одного Горюни больше пользы, чем от вас двоих, хотя он недотёпа знатный. По всему видно, что не приспособлен ты к нашему роду занятий, так может где-то там, на что и сгодишься.
Где находится место под названием "Гдетотам" никто из домовых не знал, но каждый представил себе Гдетотам по-своему. Правда, все сходились в одном: там было всегда тепло, сытно, уютно, а работать там особо и не нужно, поэтому Углёнку будет не тяжело туда съездить, посмотреть то, что хочет и вернуться в родной дом с подарками.
– Есть у меня родственничек, – продолжила мать, – тот ещё проказник. Братцем двоюродным мне приходится. Живёт братец где-то на берегу моря. Большой Пристанью то место у нас спокон веков зовётся. Люди именуют его иначе, а как – ведать не ведаю. Сказывал братец, когда в гости наведывался, что от той Пристани корабли во все стороны света ходят. Да и сам он тоже побывал немало где, повидал много чего, хотя ума ему это, похоже, не прибавило. Но главное самое – не сгинул нигде. Небо до сих пор коптит, а это кое-что да значит. Стало быть, поедешь к нему, пусть он тебя к делу пристроит. Вместе с ним всяко легче и веселее будет. В дорогу я тебе узелок соберу. А ты, грамотей, так уж и быть, письмецо ему под диктовку напишешь. Надобно ему знать, что ты – Это ты, а не самозванец какой, и что сестрица Небалуя не забывает.