Выход этого мелафира еще больше суживает долину, которая становится очень дикой; ивы с девясилом обрамляют реку; Держидерево или шапка епископа, большой можжевельник или Juniperus excelsa зеленеют на склонах долины, смешанные с дубом; виден даже грецкий орех и несколько лоз винограда. Созревание более позднее, чем в нижней части долины. Синяя и белая Scilla rotata, Зубоврачебный пятилистник, пурпурная пахучая и полевая фиалка, голубой апеннинский анемон и желтая прима-вера украшают путь, становящийся ужасным из-за скал порфировых оттенков красного с зеленым, а зачастую конгломератных, то есть составленных из обломков магматических пород, раздробленных и связанных цементом.

По соседству с разрушенным мостом, находящимся в 25 верстах от Кандакли, мы оставили берега Акиерчая, поднявшись на крутые склоны долины; вплоть до вершины мы обнаружили обширное третичное образование из спиралевидных ракушек, слои которого соблюдают горизонтальность. Значит, игравший роль плутонианского агента мелафир намного моложе, поскольку поднимает третичный конгломерат, уже составленный из шлаков и спиралевидных ракушек(36).

Почва, по которой мы двигались, была крайне изрезанной, а каждый шаг представлял интерес для геолога. Посреди этих обломков угасших вулканов мы стали искать подкрепиться в маленькой деревне Бегретбейли, где мы нашли только женщин, муллу и огромных татарских собак, охранявших деревню, построенную амфитеатром в глубине изгиба, открывающегося над Акиеричаем. Мулла повелел доставить нам яйца, кислого молока и лаваши или лепешки.

Едва мы обустроились вокруг этих простых блюд под портиком одного дома, как крупная собака, только что рычавшая вблизи нас, и которую я устыдил, пришла смиренно улечься рядом со мной, чтобы иметь свою порцию снеди.

Али, всегда несчастливый с собаками и наблюдавший, что собака не причинила мне никакого вреда, мог лишь удивиться вместе с муллой подобной снисходительности со стороны нашего меньшего брата; кроме того, я объяснил им, что им нечего бояться сих животных. Их нужно не бояться, а разговаривать с ними и поддразнивать их, браня суровым голосом, как если бы мы оказывались их хозяевами. Я добавил, что какой бы ни была в общем собака, никакой злодей не смог бы ее укротить таким способом.

«У соседа, – говорит мне мулла, – есть большая и очень злая собака, у которой щенки, посмотрим, сумеете ли вы ее укротить». Можно сказать, принужденный этим вызовом, я тотчас поставил перед собой задачу доказать правильность своей теории. Я пошел безоружным, без палки и с руками за спиной к обозначенному дому. Сразу же собака бросилась мне навстречу; но как только я уловил ее ход, я сделался неподвижным, уподобившись статуе, обладая жизнью лишь в своих глазах и пристально наблюдая за ней, следя за всеми ее движениями. Она быстро остановилась при этом взгляде, продолжая лаять. Несколько раз она пыталась накинуться на меня, чтобы искусать; но моя неподвижность и мои взгляды ее ужаснули; она попятилась, поворачиваясь то на один бок, то на другой; но моя суровая фигура и мой взгляд ее преследовали повсюду, ибо я смотрел за ней непрестанно с почти незаметной медлительностью.

Вскоре страх начал овладевать ей, ей казалось, она избегает меня, переместившись к логову своих щенков; но, когда она повернулась, я стоял на виду у нее. Дрожащая от ужаса, она пыталась удалиться на плоскую земляную крышу дома, надеясь защитить отсюда своих щенков; но пока она делает поворот в одну сторону, я спешу сделать то же самое с другой; будучи всегда готовым изобразить из себя… ту же самую фигуру, ужасающую фигуру с остановившимся взглядом, находящуюся там, чтобы за ней следить. И вот она уже больше не выдерживает этого, ей овладевает чудовищный ужас и, покидая крышу с выводком, она пускается в бегство, издавая жалобное скуление, остановившись только в сотнях шагов от дома.