Путь Инанны в таком ракурсе – это исцеление связи с той, что была отброшена во тьму тысячи лет назад – с первоисточником всего находящегося за пределами мужского солярного мира – с Великой Богиней, порождающей из себя жизнь и забирающей её в себя. И всё же история о нисхождении Инанны особенно примечательна тем, что появилась во времена матриархата, когда богиня была в своей силе и в своём праве. И потому она несла в себе таинство не только для женщин, но и для мужчин. Суть её мистерии мы можем рассмотреть и в более поздних её реконструкциях с участием богов-мужчин: Осириса, Адониса, Диониса, – которые умирают и воскресают, утверждая новый порядок. Старое исчерпывает себя, оно уже не является крепостью и опорой, защищающей от хаоса, и среди голосов ужаса и паники звучит тот самый зов, который исходит из самых глубин, где новое, ещё никем не узнанное, уже готовится прорасти.

История Инанны не начнётся до тех пор, пока женщина не сумеет обнаружить в себе помимо страха желание двинуться в путь, иначе соблазн оставаться на месте будет практически непреодолим, а вызовы роста обернутся кошмарами, сложностями в отношениях или физиологическим недомоганием. Либо она присоединится к мужскому войску, защищающему мир от хаоса, и тогда перестанет слышать то, что требует от неё ещё не рождённая жизнь.

Зов, услышанный на Байкале, изменил позицию Ренаты к истории об Инанне. Она вернулась из поездки, полная желания узнать, что же ждёт её там, за пределом известного.

«Желание – это наживка для приманивания идей»16.

Желание, которое мы не решаемся признать и удовлетворить, превращается в проклятие. Вдохновляющий нас ветер перемен может стать бурей, разрывающей на части. Именно зов желания уводит девушку из родительского дома. Он же тянет её в отношения, навстречу неопознанному «другому», а позже из него рождаются новые ипостаси: мать, профессионал, искатель, учёный, творец.

Желание пробуждает источник сил, но только с условием, что мы готовы пойти ему навстречу. Можем ли мы контролировать свои желания? Или они как птицы, которые прилетают в мир нашей души, чтобы спеть свою песню? А если желание было поймано и заперто в клетке, как долго оно сможет приносить нам радость? И будут ли прилетать птицы в место, где их методично уничтожают?

Зов приходит из самых глубин, его источник скрыт от наших глаз, и мы вряд ли сможем узнать, кто или что нас зовёт, не откликнувшись и не спустившись по этой нити в самую сердцевину ночи. История Инанны так далека от нас и так близка, если мы позволим себе проживать её телом, а не головой. Вкушать её, пробовать языком, смазывать собственной слюной и удерживать внутри, не спеша дать всему название и объяснение. В этот момент в нас поднимается волна страха и отрицания, привычного обесценивания собственного чувственного опыта. Мы не будем ему мешать: ничто не должно быть отброшено, даже голос, который только и занимается тем, что критикует и высмеивает, не будет исключён. Он также важен для нас.

Инанна не сразу откликается на зов, она откладывает и медлит. Услышать зов и медлить – это искусство удержания себя в бездействии. Что-то происходит, но мы ещё не знаем, что это, не знаем, куда нас это приведёт. Но что-то уже происходит.

Инанна внутри нас, которая сможет пройти сквозь лабиринт Подземного мира и вернуться обратно, – это особая структура мыслей, ценностей и реакций. Нам не стоит отождествлять себя с ней, но мы можем учиться у неё.

История про Инанну и её спуск в Подземный мир раскрывается только в контексте мира, где женщина выходит за рамки своего призвания в деторождении. Все события, свершающиеся в её жизни, – это путь развития её духа. Путь циклов. Путь гармонизации её внутреннего состояния, а с ним и мира, в котором она живёт.