Чашка кофе «117», лежание в постели, книга… Но тут мне позвонили – и пригласили на концерт классической музыки, точнее на фильм-отчет о концерте местной филармонии в Мариинском театре, в Санкт-Петербурге. «Ну, хоть что-то…», – подумала я. Я взяла с собой папу и мы отправились в концертный зал. Я решила, что буду скучать под скрипку или попробую о чем-нибудь подумать под звуки музыки. Показали Мариинку, в которой я не раз была, журналистку, которая брала интервью у наших, якутских музыкантов. Было сказано, что Якутская филармония – самая молодая в мире.

Молодые музыканты – подтянутые, стройные, нарядные (черное с белым), сами чем-то похожие на натянутые струны – играли великолепно. Они исполняли Моцарта, Грига. И вот во втором отделении объявили, что музыканты представят инструментальную композицию под названием «Сансара». От названия повеяло сакральным. Питерская журналистка обратилась с интервью к композитору, автору этой пьесы. Композитором оказался европеец – по национальности итальянец, но родился и живет в Лондоне. Однажды этот молодой мужчина по Интернету узнал, что в далеком Якутске, в Северной Азии недавно создали филармонию и молодые профессионалы, хотя и исполняют вечные мелодии Грига и Моцарта, но все время ищут что-то новое, креативное. Композитор из Лондона вылетел в Якутск, познакомился с оркестром и с дирижером – тоже, кстати, итальянцем. И написал «Сансару» – мелодию, навеянную воспоминаниями о поездке в Южную Индию. Сансара – непрерываемый водоворот жизни, череду рождений сменяет череда смертей, все крутятся в этом колесе и остановить, и понять механизма его движения люди пока не могут…

Это была необычная композиция – постукивания молоточками, нежные звуки скрипки. Потом скрипка солирует, звук ее набирает силу, но постукивания идут фоном. Эта экспериментальная музыка меня удивила. Она была исполнена с таким изяществом и подъемом молодыми саха, в Санкт-Петербурге, в лучшем концертном зале страны. Из зала за оркестром наблюдал композитор, прилетевший из Лондона. Дирижировал итальянец. Я подумала, что мир един и всем понятен, когда люди говорят на языке мелодий. Конечно, воскресенье уже переставало быть тягучим и нудным, оно наполнилось смыслом.

Я даже стала рассуждать философски. Не стоит останавливаться в своих поисках, подумала я. Надо мечтать и претворять свои замыслы в жизнь. Надо мыслить глобально, поднимаясь над суетой. Искать по всему свету людей, которые тебя поймут и помогут в осуществлении мечты. Мир скучен, потому что мы сами не желаем бороться со скукой, мы позволяем ей одержать над нами верх и плывем по течению. Мы сами лениво говорим себе: ничего невозможно сделать с туманом.

После концерта мы с папой зашли в бар «Полярная звезда». Я вспомнила, как в недавней командировке во Владивосток в кафе «Студио» заказала «Воскресный лондонский салат». У нас, конечно, такого не было, пришлось ограничиться кофе и пивом. Обслуживал парень-кореец, не очень хорошо знающий русский язык, но выучивший наизусть название блюд в меню. «Откуда вы родом?» – спросила я его. Он ответил: «С Ямайки». Меня это даже не удивило – воскресенье было таким, с длинными смелыми географическими параллелями, с прорвавшейся в пленку бытия «Сансарой», с романтичной песней скрипки, с философскими подтекстами.

Когда мы шли домой, туман уже не раздражал меня. Он в принципе тоже приобрел некую философскую форму – он означал не отдаленность и ограниченность того небольшого города, над которым завис, а погруженность горожан в самих себя и неспешные поиски чего-то в самом себе, он был не менее загадочным, чем влекущие в моря морские туманы.