В 1971 году я был избран председателем Обкома профсоюза транспортных работников ЯАССР. На этом посту проработал 14 лет, и сделал тоже достаточно много. В советские времена профсоюз был большой силой, мы реально защищали людей труда, рабочих – в моем случае это были шофера-работяги, дальнобойщики, таксисты, автобусники, которые колесили по туманным северным трассам. Я любил выступать на рабочих собраниях, говорить с простыми людьми. Строил санатории, пионерлагеря, детские сады.

1 ноября 1985 года я был назначен директором Русского драматического театра. Когда-то, когда я еще учился в БРУ, я играл в любительском театре, театром интересовался всю жизнь. Я уже был фактически на пенсии, но когда стал директором театра, я буквально бросился в бой, с головой окунулся в новую работу. Решил немедленно сделать ремонт, восстановить театр – он лежал в руинах после пожара. И я, как всегда, своего добился – нашел хороших, опытных строителей в тресте «Якутуглестрой», в Южной Якутии и они в рекордные сроки, за три года восстановили храм культуры.

В 2000 году, в городе моей юности, в Благовещенске проходил театральный фестиваль «Благовещение». С каким удовольствием я вез своих актеров в свой любимый город! Билеты для всего БРУ были, конечно, бесплатными: для преподавателей, курсантов и даже членов их семей. Ностальгия по прошлому волновала мою душу, я гулял по набережным Амура и вспоминал прошлое. «Где же вы, друзья моей юности? – вопрошал я про себя. – Матросы, офицеры, каплеи, капитаны, тромбонисты – да какая разница, кем вы стали? Для меня вы все – друзья юности» . Между прочим, тогда в Благовещенске, в далеком 2000-м наш театр был назван Лучшим театром Сибири и Дальнего Востока. Думаю, стены родные помогли.

Ведь где бы я ни был за свою долгую жизнь, я всегда вспоминал БРУ. Между прочим, если взять карту мира и прочертить на ней линии-маршруты от Тикси до Шри Ланки, и от Петропавловска-Камчатского до Лондона, то карта будет испещрена моими маршрутами, как от нечего делать… Так вот, где бы я ни был, я помнил заветы и девизы юности, бульвары на Амуре, гавань под именем Юность… Я все всегда помнил!

Я обращаюсь к вам, молодые – будьте сильными и целеустремленными, романтичными и мужественными, верьте в свою мечту! Станьте капитанами своей судьбы!»

Папа устал, выпил весь коньяк, имеющийся в доме, докурил сигару, прикончил, к тому же, не один стакан чая, пока мы писали. Но он был доволен, я чувствовала, он очень хотел сказать мне все это, передать эстафету памяти.

– Когда меня не будет на белом свете, передай молодым начинающим речникам и морякам мои воспоминания, которые мы подготовили с тобою вместе, – папа говорил это в приподнятом настроении. – Я вижу это так: придет наидобрейшая весна, будет тепло и радостно, молодежь в бушлатах и бескозырках соберется в большом светлом зале, и ты все это им расскажешь. А под моим сегодняшним рассказом, поставь, пожалуйста, подпись: «Ваш Иван Подойницын, выпускник БРУ, эксплуатационного отделения 1952 года. В будущее, с любовью!»

С утра над маленьким северным городом завис туман – не такой, какие бывают во Владивостоке: хмельные и легкие. Нет, это был обычный морозный туман, неповоротливый и молочно-мутный. Он ничего не предвещал. Только однообразие и беспросветность жизни, в прямом и переносном смысле этого слова. Воскресенье было тягучим. Заняться было нечем. Минуты, а тем более часы ползли медленно. Правда, один классик сказал, что и в Лондоне воскресенье проходит скучно. Но это не меняло сути якутского воскресенья – предстояло его как-то перетерпеть, чтоб в понедельник с удовольствием окунуться в водоворот деловой жизни.