Они вышли на одну из крупных улиц и некоторое время шли по ней, затем свернули на лицу поменьше. Энрик заметил, что уже несколько вышел за привычный ему район. Ему уже начало казаться, что он попусту тратит время, но в этот момент люди свернули в переулок. Энрик всё ещё держался на расстоянии, благо переулки здесь были длинными, прямыми, а незнакомцы продолжали идти не торопясь.

После недолгих петляний они зашли в тупик между двумя длинными домами. Третий дом перегораживал улицу.

Троица повернулась к деревянной двери справа и один из них постучал. В двери открылась задвижка. Троица достала какие то медальоны на верёвках и показала их смотрящему. Задвижка тут же закрылась и дверь открыл ещё один человек в чёрном плаще. Они обменялись несколькими фразами и люди вошли. Тот, что открыл им огляделся. Энрик почувствовал, что надо бы спрятаться, но боялся, что если он на секунду выпустит его из виду, то произойдёт что-то важно, а он этого не увидит.

Человек бегло огляделся и его взгляд остановился на Энрике. Пару секунд они смотрели друг на друга. На бородатом лице отразилось презрение. Он сделал несколько жестов рукой и в этот миг на Энрика внезапно нашла дремота. Ноги подкосились и он упал на колени.

– Почему я хочу спать? Я же только что не хотел. – Пронеслось у него в голове. Ощущение неестественности происходящего с ним помогло скинуть морок. – Я не хочу спать. Это колдовство!

Вскочить сразу на ноги он не мог, на секунду их будто свело, а человек уже бежал к нему. Те, что только что вошли, выбежали и припустились за ним.

Энрик развернулся и рванул обратно, сначала на четвереньках, но ноги быстро пришли в себя и он, преодолев за секунду путь, который его предки проходили за тысячу лет, ринулся прочь со всех ног.

– Стой! Остановись,…! – орали ему сзади на королевском.

Выбежав на улицу, он ринулся на площадь. Преследователи слегка отставали, но на прямой улице стали нагонять.

Он пытался петлять между людьми и редкими телегами. Это помогало. Выбежав на рынок, Энрик побежал сначала в сторону библиотеки, прямо через центр площади, оббегая лавки, перепрыгивая через мешки, вызывая на себя гневные и удивлённые оклики. Добежав до противоположного конца, он свернул в одну из улочек, которую уже знал. По дороге он несколько раз оборачивался, но преследователей не было видно. В панике он оббежал дом Варелы и некоторое время петлял по переулкам. Когда он убедился, что за ним никто не бежим, то осторожно вернулся в дом, старательно делая вид, что ничего не случилось.

Там он заперся в комнате и ждал вечера. Всё это время он постоянно прислушивался к происходящему снаружи. Но ничего волнующего он не слышал.

К вечеру, когда пришли Холька с Люциусом, он окончательно успокоился. Холька вновь положила на небольшую тумбочку большую фляжку с водой и несколько крупных пирожков.

– Что случилось, Энрик? – Она встала перед ним.

– В какие проблемы мы ввязались из-за тебя на этот раз? – Люциус встал рядом с Холькой.

Энрик рассказал всё то немногое, что смог увидеть и пережить.

Пока он рассказывал суровое лицо Хольки разглаживалось, а глаза Люциуса начинали светиться всё ярче. Когда он закончил, рыцари обменялись взглядами.

– Надо было оставить его в Теократии. – Заключил эльф.

– Энрик нашёл нам Ковен. Если Варела помогает Ковену, то это большая удача, что мы поселились здесь. Надо его допросить.

– А вот это мне кажется странными. Зачем Ковену сначала пытаться не допустить к нему части артефакта, а затем приходить к нему, как в гости?

– Может, они пытались выкупить его?

– Ковен? Выкупить? Это не их стиль. Мы знаем, что, скорее всего, эта вещь открывает портал в Бездну. – Люциус начал неспешно тереть рукой острый подбородок. – Мы знаем, что этот человек хочет собрать части этого артефакта воедино. Утверждая при этом, что не знает ничего по его магии. Но при этом он довольно спокойно отреагировал на новость о том, что за этой вещью охотится Тёмный Ковен. Он нам врёт – это очевидно. Есть Ковен, который, с одной стороны, пытался не позволить ему получить все части этого круга, но при этом его члены спокойно захаживают к нему домой и, судя по всему, мило с ним беседуют.