Я не уверен, но, кажется, мы имеем дело с неизвестной науке формой жизни.»

Заметка в журнале от 15 марта 2022 года.

«Сегодня к нам прибыла комиссия из столицы. Мы подготовили необходимые материалы, накопившиеся в результате нескольких недель исследований, а также образцы для наглядного опыта.

Однако, произошло то, что поставило под сомнение компетенцию целого штата сотрудников нашей лаборатории.

Мы расположили на столе несколько образцов той загадочной материи для демонстрации явления коллективного разума. При воздействии скальпелем на первый образец не произошло ничего необычного. В том смысле, что вещество поддалось, позволив легко разрезать себя на две части, так что наши заявления о невероятной прочности субстанции оказались ложными.

При воздействии на следующий образец газовой горелкой, вещество так же не проявило никаких свойств, наблюдаемых ранее. После этого этапа у нас осталась лишь кучка сгоревшего мусора, не представляющего никакую ценность. Другие образцы так же оставались в состоянии покоя во время воздействия высокой температуры на испытуемый объект.

Комиссия обещала рассмотреть наши записи и видеоматериалы, а также взять с собой оставшиеся образцы для собственных исследований, однако крайне неудачная демонстрация нашего эксперимента определенно поставила под сомнение правдивость наших заявлений.»

Мужчина, позабыв обо всем, разглядывал записи в потрепанном журнале чьи страницы грозились вот-вот рассыпаться от любого неловкого прикосновения. Из собственных раздумий его выдернул звонкий голос напарницы, прогремевший на весь кабинет.

– Эй, Мартин! Ты чего там копаешься?

– Да тише ты.

Я не могла поверить в то, что рассказал мне профессор Дарн. Все это напоминало мне какой-то кошмар, воплотившийся в реальность: разумная амебоподобная субстанция, коллективный разум, способный адаптироваться и обучаться за короткий промежуток времени.

– То есть оно решило выставить вас дураками перед комиссией? Неужели оно или они способны понимать человеческую речь? Как это вообще возможно?

– Мы сами не понимаем – ответил профессор – у них куча неизвестных нам органоидов. Возможно, некоторые из них и отвечают за их особенности. Понятно, что даже у амеб есть подобие коллективного разума, но то, что увидели мы, поистине чудовищно. Но это еще не все. Я бы не беспокоился так сильно если бы все их причуды ограничились розыгрышем, который будет стоить всей нашей репутации, когда она и так висит на волоске.

– Что еще они успели натворить? – после моего вопроса профессор Дарн тяжело выдохнул и обхватил руками свою уставшую лысеющую голову.

– Мы видели кое‑что – еле‑слышно прошептал Алан и жадно отхлебнул пиво из бокала – я хочу верить, что это чья‑то глупая шутка или страшный сон. И поверил, если бы это увидел только я.

После этих слов я почувствовала подступающую тошноту. Кажется, никто из собеседников не торопился объясняться, как и мне не сильно хотелось знать подробности о проделках этих псевдополимеров. Однако профессор Дарн прекрасно понимал, что оттягивать этот разговор бессмысленно, поэтому неторопливо начал свой рассказ.

– Вчера ночью мы с Аланом остались в лаборатории. Нам хотелось взять реванш после столь унизительного провала перед комиссией. Когда мы обдумывали детали дальнейших экспериментов, кто‑то отключил электричество. Признаюсь, я немного запаниковал, но быстро взял себя в руки. Я набрал сторожу и тот сообщил мне, что питания нет во всем центре, и он пообещал уладить этот вопрос как можно скорее. Оставшись с Аланом в кромешной тьме, мы решили навести порядок на рабочих местах и разойтись по домам. Ведь работать при свете тусклых фонариков было глупой затеей. Спустя десять минут мне позвонил сторож и – профессор судорожно выдохнул – он сказал, что кто‑то разорвал провода в щитке. Там места живого не было, словно кто‑то не просто резал провода, а рвал их зубами. Естественно, бедный сторож мигом вылетел из подвала и уже на улице, кое‑как отдышавшись, набрал мне.