На глаза упали в миг поседевшие пряди волос, и, закрыв лицо руками, я закричал так громко как мог, слыша, как моему голосу вторили демоны моего личного ада.

– Кто?! Кто это сделал?!

Крик эксперимента заставил меня обратить на него внимание. В отчаянии он бесновался в клетке, постоянно меняя форму и грозясь разрушить стены. Не дожидаясь еще большего хаоса, я заклинанием открыл все двери, давая возможность монстрам уйти.

– Наш город захватили, виновники в смерти Дарии сейчас у замка, вы сможете отличить их по светлым доспехам.

Подопытный вновь взревел и, тут же отрастив крылья, выбил окно, вылетев наружу и уводя за собой три чудовища, отдаленно схожих с летучими мышами. Еще пять клякс остались в лаборатории со мной, не собираясь убегать, а лишь послушно обратив ко мне свое внимание.

– Мне нечего вам предложить, я не знаю, что мне делать.

Твари что-то булькнули и замерли, давая время подумать, но меня отвлек сдавленный крик из подвала и шум. Эти звуки хлестнули по нервам, словно кнутом, я за долю секунды подскочил и бросился к лестнице вниз.

Как ни странно, дверь в камеру была все еще закрыта, распахнув ее, я едва успел оттащить бывшую рабыню от шеи ее сына, оттолкнув эту сумасшедшую к стене.

Мальчик, отчаянно плача, забился в угол, пытаясь восстановить дыхание, уткнувшись в колени и закрывая голову руками.

Ошейник, сдерживающий девушку, оказался расстегнутым и лежал на полу, а я только сейчас понял, что не видел в доме прислуги.

– Что ты творишь?! Это же твой ребенок!

– Это чудовище, которое не должно было появиться на свет! Мне он не нужен! Я обязана его уничтожить, прежде чем за мной придут братья!

– Братья, говоришь…

– Город теперь будет принадлежать им, ты проиграл, Давид, вы все проиграли. Теперь я стану свободна! Они уже близко!

Поджав губы, я приблизился к рабыне и посмотрел в ее глаза.

– Откуда они знают, что ты жива? Кто им мог это рассказать?

Самодовольная улыбка озарила ее лицо, но взгляд серых глаз был безумным.

– Лайя помогала мне связаться с ними, она единственная, кто мне помогал, и она уже далеко отсюда.

Чувствуя, как последняя тонкая нить, соединяющая меня с прошлым, оборвалась, я опустил плечи, обреченно выдохнув.

– Что ж, так она нам отплатила.

Вылетев из камеры, я подозвал одну из тварей из лаборатории и, дождавшись, пока она спустится, взял один из инструментов со стены.

– Превратись во что-то нормальное.

Демон задрожал и с трудом принял форму крупного черного пса с длинной лоснящейся шерстью.

– Отлично, забери мальчика, ему здесь не место.

Пес тихо тявкнул и, заглянув в комнату, начал ластиться к ребенку, как обычная дворняга, вылизывая его лицо и виляя хвостом. Мальчик, поддавшись его ласке и с ужасом глядя на мать, по стенке осторожно вышел из камеры, цепляясь за загривок пса.

Я проводил его взглядом и вновь обратил внимание на девушку, что со злостью сжимала кулаки. Опустив плечи, я спокойно спросил:

– Хочешь вернуться к братьям?

– Я и так к ним вернусь.

– И правда, что ж, я не против, понимаю, жизнь здесь была не слишком приятной. Наверно, я действительно поступил жестоко с тобой, но знаешь… Я не представлял, как можно отказать своим хозяевам. Они создали из меня человека, воспитали так, и я жил только в их угоду.

Ария, заметно расслабившись, удивленно посмотрела на меня.

– Ты был рабом?

– Конечно, всю свою жизнь, и не знаю, как можно жить иначе. Наверно, это даже будет правильно, если инструмент умрёт со своим хозяином, – ощутив, как защипало глаза, отвел взгляд, чтобы не было заметно слёз. – Я попрошу только об одном. Дай своему сыну жить, он не виноват в том, как родился.