Внутри церкви царил таинственный полумрак. Где-то далеко впереди у алтаря его тщетно пытались развеять красивые светильники. В мерцавших позолотой боковых капеллах, в полутьме, стояли статуи Марии Магдалины. Под потолком главного купола были изображены самые почитаемые во Франции святые с Наполеоном в центре.

Храм был почти пуст. Эллин приблизилась к алтарю, полюбовалась на скульптуру с двумя ангелами, возносившими Марию Магдалину на небо, и направилась к выходу по проходу между рядами стульев.

«Как бы мы ни грешили, если в конце нам удаётся искренне раскаяться и тем самым приблизиться к Господу, мы в итоге можем попасть на небеса» – подумала Эллин. В этот момент раздался голос Иоанна:

– Эллин, скажи, а ты веришь в легенду, которую придумали люди, о кающейся грешнице Марии Магдалине?

Эти слова застали Эллин в самом тёмном месте храма – конце прохода, буквально в двух шагах от входных дверей. Стоя в темноте и глядя на освещенный алтарь и изображения святых, в центре которых был Наполеон, Эллин подумала, а что, если история Магдалины, призванная внушить людям идею о женщинах как о грешницах, – это церковная выдумка? Опять нас, женщин, ущемляют те, кому принадлежит власть в этом мире…

– Иоанн, – еле слышно сказала она вслух, – а как было на самом деле?

– Сядь, Эллин. И выслушай мой рассказ.

Эллин послушно присела на один из стульчиков около прохода. Иоанн начал своё повествование:

– В далёкие, далёкие времена, когда был жив наш Отец Иисус, я был ещё маленьким мальчиком, но тем не менее присутствовал на казни и видел Его смерть. Я видел, как Он умер, как тело Его сняли с креста и бросили рядом, оставив на растерзание собакам и потеху ветрам. И тут появилась Она. Это была Мария Магдалина, любимая ученица Христа. Она сняла с себя часть одежды и обмотала ею голову Отца нашего Иисуса, после чего, вместе с другими женщинами, перенесла Его тело в укромное место, где и свершилось чудо Воскресения. Ты хочешь знать, была ли она проституткой?

Эллин кивнула.

– Она была проституткой не более, чем ты или любая другая юная и одинокая девушка, которая искала своё призвание вне семьи. Разумеется, с точки зрения христианства как религии, укрепившей своё положение за много веков, такое свободное поведение аморально. Ведь оно не служит цели продления рода, и потому подлежит жёсткому пресечению.

В общем, Эллин, думаю, я ответил на твой вопрос. Теперь дело за тобой – захочешь ли ты снова верить религии или станешь придерживаться иной точки зрения на установленный порядок вещей.

– Спасибо тебе, милый Иоанн, что уделил время моему вопросу. Конечно, я приму к сведению твои слова. И пусть это послужит к моему благу и благу всех женщин на Земле.

Эллин поднялась со стула, перекрестилась, глядя на освещённый алтарь, и, толкнув тяжёлую дверь, вышла на улицу.

Дальше она захотела посетить универмаг Au Bon Marche – первый во Франции, если не во всей Европе, магазин, где продавалось всё, что только могло заинтересовать женщину, – начиная от пуговиц и лент и заканчивая предметами интерьера.

Универмаг представлял собой отдохновение для женских душ, истерзанных запретами и ограничениями патриархальной эпохи. В нём каждая парижанка чувствовала себя королевой в мире бесконечного желания, которое, как утверждают современные психологи, является сродни сексуальному. Это желание порождают фантазии, связанные с разложенным на полочках и витринах товаром. Дамы представляют себя обладательницей чудесного веера или расписной расчёски – куда более красивой, чем у неё – и раскошеливаются, оставляя в универмаге всю имеющуюся наличность. Универмаг торговал дамским счастьем: вещи были не настолько нужны, но их хотелось приобрести, чтобы сделать себе приятно.