И вот тянутся они к ласке всем телом буквально. Это должно что-то означать, правда, что именно, я пока не понимаю. Не получилось у меня проверить руководство по девушкам, ну и хорошо. Знать, судьба такая, потому что дети важнее. Так как я указал максимальную скорость, то до стыковки, точнее парковки, минут пятнадцать у нас. Вот всё это время я их глажу, решив никуда из шлюзового отсека не двигаться. Горит ровный желтоватый свет, позволяя девочкам оглядеться, но тут почти ничего и нет – дверь в основные помещения, эвакуационный люк и шкаф с пустотными скафандрами, которые сейчас Ира и Таня разглядывают, но молчат.

Довольно быстро проходит время, пока почти незаметный толчок не сообщает мне, что путь закончился. Медленно открывается диафрагма внешнего люка, позволяя нам увидеть парковочную палубу. Я медленно вывожу молчаливых детей, останавливаясь возле снявшего маскировку спасателя и давая возможность сформулировать вопросы.

– Добро пожаловать на звездолет «Якутия», – не дождавшись реакции, сообщаю я. – Теперь здесь ваш дом.

– Я уже подумала, что ты инопланетянин, – немного расстроенно сообщает мне Ира.

– Разница небольшая, – вздыхаю я, еще раз погладив обеих. – Потому что я из будущих времен, случайно тут оказался.

– Наверное, чтобы нас спасти, – с абсолютной уверенностью в голосе говорит Таня. – И теперь?

– И теперь поедем в медицинский отсек, – вздыхаю я, пытаясь представить эти повозки на ступеньках. – Будем смотреть, что вам со спинками сделали и можем ли мы это восстановить.

Задумавшись на мгновение, я понимаю: надо интеллект спрашивать, должен же быть путь доставки в медотсек неходячих. То, что я об этом пути не знаю, еще не значит, что его нет. Вытащив наладонник из спинного кармана, вбиваю запрос, одновременно небрежным движением вернув родную окраску комбинезону. Надо будет переодеться, да и девочек переодеть, потому как кто знает, что у них с туалетом, а корабельные комбинезоны рассчитаны на многое.

Через мгновение ко мне подплывает транспортная платформа на гравитаторах, сразу же опустившись на пол. Я завожу на нее сначала Таню, затем Иру, блокируя колеса так, как они мне показали.

– Это транспортная платформа, – объясняю я им. – Она вас довезет до медотсека, а там уже будем смотреть, хорошо?

– Как скажешь, – еще раз переглянувшись с сестрой, сообщает мне Ира. – Мы тебе верим.

Это дорогого стоит, такое доверие, на самом деле, я уж это понимаю очень даже хорошо, поэтому веду платформу за собой. По ступенькам поднимаюсь на уровень выше, где у нас медотсек. Во-первых, надо обследовать, а во-вторых, привить. Универсальную вакцину открыли совсем недавно, но привили всех, потому что кто знает, какие вирусы на новых планетах водятся…

Медотсек радует открытыми дверями, а я гляжу на медицинские капсулы, задумавшись. Девочек надо раздеть, но как они воспримут обнажение? Помню, девочки при мальчиках не раздевались, поэтому могут теоретически испугаться, а пугать их никому не надо, особенно мне. Наконец, присаживаюсь на колено, чтобы сравнять взгляды.

– Для диагностики вас нужно положить в капсулы, – мягким тоном объясняю я девочкам. – Для этого надо раздеть, но не испугаетесь ли вы?

– Если на спину положишь, не испугаемся, – не очень понятно объясняет мне Ира, начав расстегивать свое платье. – Помоги, пожалуйста.

Я помогаю детям избавиться от платьев, при этом не обнаружив белья, что меня удивляет. Насколько я помню, даже у детей уже принято трусы носить, но спрашивать пока не буду, вдруг это табу какое-нибудь. Лишь взяв в руки Таню, понимаю – их били. Никак иначе эти полосы на теле не объясняются. Теперь мне становятся яснее слова о «мучить».