У Александра очень много:
Такая долгая дорога
Выматывает… Только силы
И цель поэта в даль несла:
Мечтал свободу обрести,
Ценой любой, лишь бы уйти.
Царя цензура возросла,
Обязан лгать, побольше лести,
Всё время быть ему полезным
Не по душе! Снять «кандалы»!
И жизнь сменить, хотя – б вдали…
Лишь солнца луч лица коснулся,
Поэт наш мигом встрепенулся.
Стоит внизу, ждёт экипаж,
Поёт счастливый кучер – паж.
В дорогу быстренько собрался,
Сел в бричку, конь резво помчался.
Увидел городе он храм,
Зашёл, молитву прочитал.
Глазами по гербам, геральдам, —
Знакомых не нашёл имён,
К чужбине прикоснулся он,
Покинул храм, бредя печально.
На выезде нашёл некрополь,
Прошёлся вдоль скорбных камней.
Там много греческих семей,
Но есть и русские, их тропы
Уж заросли, никто не ходит,
Кресты между камней находит.
Их жизнь от Родины вдали
Окончилась, года сочли…
Недавно Нэльсон побыл здесь,
В потоках крови утопил:
Виновных и невинных бил:
Слепа коварна его месть.
Отпор Россия дала им.
Неаполь помнит о защите
И от французов, и от бриттов!
И благодарен будет им!..
12 Безответная любовь к Александру
Дорога в гору побежала
И серпантином извивалась.
Неаполь позади лежал,
Подковой море прижимал.
Вдали Везувий чуть дымился
И горизонт с землёю слился.
Поэт картиною дивился, —
С горы простор ему открылся.
В заливе масса кораблей,
Лес мачт, канатов, масса рей…
Душою с ними он простился
И в думы снова погрузился.
Он вспомнил, как в Москве блистал
На Моховой у Лизаветы.
Кумиром был, любимцем этой
Вдовы весёлой быстро стал.
Кутузова дочки. Поэта,
Любя, приблизила. Опеку
Над ним взяла. Он отвечал,
Уважив возраст Лизаветы.
Стихи ей слал, и слушал пенье,
В салоне часто он бывал.
По её просьбе выступал,
Читал все новые творенья.
Ценила в нём талант высокий.
Судила критиков жестоко.
Отпор давала за него,
И выручала чуть чего…
Пришла пора остепениться.
Наталью выбрал, чтоб жениться,
Елизавете сообщил,
Напутствий много получил.
Представил суженую в свете, —
Понравилась Елизавете,
Но отзыв лишь ему сказала,
Не долго счастье предсказала.
Салон её и в Петербурге
Блистал. И спорили про бал,
Кто лучше пел, а кто мазурку
Там лучше всех протанцевал.
У дочки Долли бал давали.
(Жена австрийского посла).
И «дэнди» записные рвались
Попасть туда, – легла молва:
Пушкин и там стихом блистал,
Не равнодушен Долли стал.
Одно свиданье подарила,
Хотя для всех скалою слыла.
В руках он был Елизаветы,
Им управляла как могла.
Не скрыть измену от посла, —
Интригу закрутил за это.
Ведь дипломат был, – неспроста.
Руками Геккерна —Дантеса
Он наказать решил повесу.
На всё пошёл ради посла
Дантес, чтобы достать поэта.
Кавалергард- (Елизавета
Рекомендацию дала,
Охраной стал он для царя!?),
Когда с Натальей близким стал,
Его к ней Пушкин ревновал.
Но извернулся от дуэли
Дантес, – женился в самом деле…
Екатерину он избрал,
Для Пушкина роднёю стал.
Коварно как- то и противно,
Поэт замолк, свежи мотивы.
Ему совсем невыносимы.
Писал письмо, чтобы уехать
В Париж. Тянулось это зиму,
И наконец- таки успех!
Позвали. План созрел у тех,
Кто столько сил на слежку тратил,
И сколько денег зря потратил…
Выслать его! – и дел-то всех…
И чтоб он имени лишился,
И в свете больше не крутился,
И жён чужих не соблазнял,
Царя семью не волновал.
Тургеневу его поручим,
Пусть провернёт всё так как лучше.
Но всё подпортил им Дантес,
Стрелял он первым, – вот подлец!
Опасная рана была,
Лечить не взялись доктора.
Одна Елизавета знала,
Как быть, к поэту подползала…
Как в храм, вошла и прошептала,
Ему что делать, – убеждала.
Вручил судьбу свою Хитрово,
Поверил ей тогда на слово.
Добилась Лиза через Долли, —
Хирурга вызвали средь ночи.
Дантес был ранен, но не очень,
Посол месть утолил, доволен.