Она порывисто схватила руку Виктора и прижала груди. Виктору понравилась такая непосредственность девушки, он снисходительно улыбнулся.

– Не в штрафбат, а в штрафную роту. В штрафбат направляют офицеров. Но это теперь уже не важно. Прощайте, Валя! И берегите себя! – сказал он, накрыв своей ладонью руки девушки.

– Вас куда направляют? – спросила спохватившись, покрасневшая Валя. Она вытянула свои руки и начала смущенно теребить пуговицы халата.

– 4-й Украинский фронт. И… меня зовут Виктор, – сказал уже у дверей лейтенант. – Виктор Кошелев.

– Я вам напишу, Виктор. Узнаю в строевой части училища вашу полевую почту, и напишу! Обязательно напишу!

Виктор вышел во двор медпункта, и пошёл в направлении КПП. Всякий раз, когда он невольно оглядывался назад, видел в окне стройный силуэт девушки в белом халате. И каждый раз, девушка вскидывала руку в прощальном взмахе, словно ожидала, что он опять обернётся.

Лейтенант Кошелев получил назначение в отдельную разведывательную роту N-й гвардейской дивизии 2-й гвардейской армии 4-го Украинского фронта, который действовал в Мелитопольском направлении. К тому времени дивизия приняла участие в освобождении Донбасса, ведя упорные бои и героизм разгромила Мелитопольскую группировку противника в Северной Таврии и замкнула гитлеровцев в Крыму, отрезав пути отступления по суше. Когда Виктор был в пути к месту назначения, в дивизии полным ходом шла подготовка к штурму Перекопских укреплений.

Эшелоны с боевой техникой, грузом и пополнением уходили на запад беспрерывно. Поэтому проблемы добраться до места дислокации дивизии было делом несложным. Труднее было, найти свою разведроту, потому как она находилась в постоянном движении, в связи с наступлением войск под Мелитополем. В штабе дивизии указали примерное нахождение роты и махнули рукой – было не до него. Начальник разведки дивизии тоже был на передовой.

Найти роту помогло случайное происшествие. Когда он на попутном санитарном транспорте добрался до медсанбата, туда привезли раненого разведчика в сопровождении санинструктора роты. В это время Кошелев прогуливался по двору, верно рассчитав, что в медсанбате должна быть свежая информация от поступающих с поля боя раненых. Конечно, можно было пойти к связистам. Но и они в эту пору в запарке. Без связи – нет управления, а без управления – нет победы.

И вот, на территорию медсанбата, на полном ходу влетел командирский Виллис. На заднем сидении, бледный от потери крови, забинтованный, полулежал боец с ранением в грудь. Голова его покоилась на коленях у красноармейца с санитарной сумкой на плечах.

– Врача, врача! – кричал водитель, еще даже не успев затормозить. – Скорее! Врача!

Из палатки выскочили санитары с носилками, а за ними скорым шагом подошел врач. Раненого переложили на носилки, врач наскоро осмотрел, увидел розовую пену у рта.

– Ранение в легкое. Гематоракс. Несите в операционную, – приказал он санитарам устало. Затем неспешно достал из кармана папиросу и прикурил с протянутого кем-то окурка.

– Что же вы стоите? Немедленно окажите помощь раненому! – накинулся на него гневно водитель Виллиса. Он был одет, так же как и раненый, в пятнистую форму без знаков различия.

– Успокойтесь, любезный, – сказал доктор. – Там есть кому заниматься. Вот докурю и тоже присоединюсь. Уже пять часов не курил. Ночь не спали… Устал, как черт…

Военврач был грузного телосложения, седовласый человек лет пятидесяти. Он держал папиросу около губ, красными от частого мытья, пальцами. Руку практически не опускал, затягиваясь частыми неглубокими затяжками. Вот он в последний раз затянулся, выбросил окурок, растоптал каблуком, постоял несколько секунд, запрокинув голову с закрытыми глазами и ушел в палатку.