Капитан начал повышать голос, и в нем уже слышались металлические нотки:

– Почему провалили операцию? – спросил он. И сам же ответил. – Самоуверенность, вкупе со страхом. Самоуверенно пошли по неизученному маршруту, нарвались на засаду – это ещё надо выяснить, что за засада, откуда знали о движении группы. К самоуверенности, в последующем, присоединился страх неизвестности. В результате задание провалено. Чему я вас учу?! Это хорошо, что обошлось только ранением командира группы, и они смогли вынести своего командира без других потерь. А могли всю группу там оставить…

– Завтра поведу группу сам, – продолжил капитан. – За меня остаётся командир первого взвода.

– Есть!

– Разрешите мне с вами, товарищ гвардии капитан? – это подал голос Кошелев.

– Нет! – твёрдо сказал командир роты. – Я пока не могу быть уверен в вас. Не обижайтесь, но вы ещё не разведчик. Грубо говоря – подчинённые не слышат – вы вообще никто. Через неделю-другую интенсивной подготовки, возможно, что-то из вас можно слепить. И то, при наличии базы. Это я проверю после возвращения с задания. А пока изучайте личный состав, знакомьтесь, общайтесь с командирами и вникайте в работу.

Ночью, уже ближе к рассвету, группа во главе с капитаном ушла на задание. Задание было крайне сложным. Нужен язык. Причем язык нужен конкретно владеющий информацией об укрепрайоне Перекопского перешейка. По поступившей оперативной информации был такой человек – оберст-лейтенант инженерной службы Шульц. В крайнем случае, при невозможности захватить его, то штабс-фельдфебель укрепрайона Вольфганг Груббер – этот является, практически, правой рукой Шульца и владеет не меньшей информацией. И передвигаются они по району вместе. Штабс-фельдфебель непосредственно принимал участие в строительстве долговременных укрепленных позиций.

Утром, замкомвзвода увёл подчиненных Кошелева на практические занятия за село. Виктор полностью доверился ему, лишь со стороны наблюдая, как разведчики тренируются. Ему было интересно, ведь он и сам был неплохим спортсменом. До войны занимался парашютным спортом, в училище увлёкся боксом, гиревым спортом – неоднократный призёр соревнований. В училище преподавали рукопашный бой, штыковой бой (тут ему вспомнился, как неудачно провёл свой реальный штыковой бой в той злополучной высоте). Правда в военном училище больше внимания уделялось на общефизическую подготовку, преодолению препятствий, владению холодным оружием, штыком. «…умело сочетая огонь и движение, сблизиться с противником, атаковать его, уничтожить в рукопашной схватке или захватить в плен и закрепить за собой захваченную местность…» – тут же пришли на ум строки из Боевого устава пехоты.

Разведчики немного размялись, разбились на пары – провели схватки, но не это было главным. Виктору показалось странным, что они уселись в круг «по-турецки», руки сложили на колени, закрыли глаза и будто уснули. Кошелев, даже устал ждать. Хотел уже окликнуть – сделать замечание, но тут к нему подошёл один из офицеров роты. Это был командир первой роты с птичьей фамилией Синицын.

– Что? – спросил он, и в шутку надвинул пилотку Кошелева на нос. – Наблюдаешь? Ну, наблюдай, наблюдай! Ещё не такое увидишь! У нас командир особенный.

– А что они делают? – спросил Виктор, поправляя пилотку.

– Созерцают. Укрепляют дух и тело. Медитация называется. И ты знаешь, помогает. Это наш командир придумал – созерцать на каждом занятии.

– Странно, – сказал Кошелев. – Я ничего подобного раньше не видел.

– То ли ещё будет, – усмехнулся Синицын. – Вот, вернётся командир…