Шахриону показалось, что он услышал какое-то сдавленное кряхтение, и, покосившись, проверил, не Тартионна ли издала странный звук. Нет, его жена сидела все так же ровно, со спокойным выражением лица, но вот ее глаза метали громы и молнии – ей явно не понравилась наследница Арлиана.

Кольценосица, меж тем, как и полагалось пред ликом Черного Властелина, опустилась на одно колено.

– Мое имя – Дарлионна, о владыка, дозволь говорить.

– Поднимись и говори, – разрешил Шахрион.

Та повиновалась, и когда изумрудные глаза остановились на нем, императору пришлось призвать все самообладание, дабы ни единым жестом, ни единым звуком не выдать тот факт, что чары красавицы действуют и на него тоже. Конечно, слабее, чем на остальных, но все же, все же…

– Я прошу права остаться при дворе и служить вам в меру моих скромных сил и возможностей, – потупившись, проворковала девушка.

«По-нят-но», – мысленно отчеканил Шахрион.

Судя по всему, Арлиан, решивший, что при дворе у него недостаточно веса, решил испробовать проверенный и надежный способ – отправить туда красивую девушку, а по совместительству – свою единственную наследницу. Там она отыщет друзей, возможно, сумеет заручиться покровительством влиятельных чиновников, а если повезет, то и отхватит себе какого-нибудь молодого кольценосца вроде того же Китариона.

«Весьма честолюбиво, благороднейший, не могу не одобрить ни способ, ни исполнителя».

Отказать не получится, значит, придется соглашаться.

– Извечный Арлиан, я с радостью приму твою прекрасную дочь к своему двору. Уверен, что ее ум поможет решить не одну государственную задачу, а красота – усладит взор множества людей.

Отец и дочь склонились в одинаково глубоких поклонах и заняли свои места в рядах знати, а Шахрион перевел взгляд на Тартионну. Как его жена, а также – первая советница, та обладала рядом привилегий, например, могла закрывать этот балаган. Но перед этим, опять же, согласно традиции, Госпожа имела право представить на суд Черного Властелина просьбу. Любую.

Шахрион знал, о чем пойдет речь, и ждал этого.

Тартионна медленно и торжественно поднялась со своего трона и плавно – она что, пытается покачивать бедрами? – спустилась вниз, заняв положенное место.

– О мой владыка, – склонила она голову, – сегодня я хотела бы пригласить к подножию Черного Трона посла славного халифа Шшиира Великого. У него есть важная просьба и я молю о том, чтобы ты выслушал ее.

Шахрион кивнул.

– Дозвольте послу предстать пред Черным Троном, – распорядился он.

Тотчас же стражники открыли двери, в которые и вошли несколько ящеров. Они были одеты традиционно богато: шелка и драгоценные камни, золото и серебро… Всего этого было так много, что неискушенному человеку обязательно показалось бы, что он имеет дело с ходячей и говорящей кучей тряпья, стоимостью в десяток комплектов доспехов. Но Шахрион знал – лиоссцы просто не могут иначе. Для них посол – ящер, говорящий от лица своего владыки, – просто не имеет право выглядеть бедно, ведь таким образом он унижает хозяина, а такой позор смывается исключительно кровью. А уж если вспомнить, кого именно халиф отправил в Империю для переговоров…

Послы подошли к Тартионне и как по команде униженно бухнулись на колени, вытянув вперед лапы ладонями вниз, и едва не касаясь лбами красного ковра. Подобное поведение – весьма нетипичное для этого народа – означало не просьбу, а мольбу.

– Поднимитесь и говорите, – приказал Шахрион.

В общих чертах он знал, о чем хотят попросить послы, более того, собирался частично удовлетворить их просьбу.

– О великий, – шипящим тихим голосом начал первый из них. – Я – Харшшаан Могучий сын Шшиира.