В качестве утешения для Шурика (и, должно быть, в отместку Светке) тётя Люба вновь повела их в "Детский мир" перед отъездом и купила дочери самую дорогую, самую красивую куклу из всех имеющихся - Золушку в чудесном бальном платье розового цвета и серебряных туфельках.

Шурик любовалась куклой всю дорогу в электричке. Глядя на её сияющее лицо, тётя Люба старательно давила в себе ростки чернющей зависти, граничащей с ненавистью, по отношению к Светке. Девчонка дура, что с неё возьмёшь... Не она виновата в неудаче Шурика, а идиот оператор и не менее тупой режиссёр. Они сами не знают, что потеряли, отказав её дочери!

Светка тоже давила в себе зависть - по отношению к подруге и её кукле. Она утешала себя тем, что уже взрослая. До кукол ли ей скоро будет? Год, ну два - и всё... И всё же Золушка была невыразимо прекрасна, притягательна, великолепна...

Своими сбережениями Светка распорядилась следующим образом: купила за шестьдесят копеек диафильм "Старик Хоттабыч" для Тёмы и губную помаду ("губнушку") для мамы - за рубль. На оставшиеся деньги она приобрела килограмм бананов - всем хватит, даже чтобы папу угостить.

12. 11

Через пару дней в их квартире раздался телефонный звонок.

Светка совсем извелась за это время. Её то кидало в пучину отчаяния, то несло и мягко покачивало на волнах эйфории. Она передумала все возможные варианты: от "мне не позвонят, потому что я не подошла" - до "мои кинопробы увидели другие знаменитые режиссёры и теперь дерутся друг с другом за право первыми заполучить меня в свой фильм". Она боялась включать телевизор и радио, а также совершенно перестала слушать свои пластинки, чтобы не пропустить долгожданный звонок.

Как назло, мама - да и все домашние - делали вид, будто ничего не происходит. Будто и не ездила Светка в Москву ни на какие пробы... Папа, конечно, спросил для проформы, как оно там всё прошло. Мама же предпочла отмолчаться: то ли потому, что не хотела тешить дочь напрасными надеждами, питая её радужные иллюзии (ведь боль неизбежного разочарования будет очень острой), то ли потому, что изначально ко всей этой затее относилась как к блажи, которую просто необходимо перетерпеть. "Ну, поигралась в артистку - и будет!" - словно говорил её взгляд, устремлённый на девочку.

С Шуриком, по понятным причинам, делиться своими переживаниями ей не хотелось. Что касается Дани, то его родители взяли отпуск и махнули вместе с сыном в Ленинград - на белые ночи. Так что Светке поневоле приходилось в одиночку маяться столь тягостным ожиданием.

Она была дома одна, когда тишину квартиры разорвала пронзительная трель "межгорода". Девочка сразу поняла, что это с "Мосфильма" - почувствовала это всем своим существом, всем сердцем. Стрелой метнувшись к аппарату, она змеиным рывком сорвала трубку, впопыхах чуть не уронив её обратно на рычаг, и взволнованно выдохнула:

- Алло?..

Это был режиссёр. Она сразу узнала его по голосу. Впрочем, он тоже её узнал.

- Света, добрый день. Николай Романовский беспокоит, - представился он таким деловым тоном, что Светка покрылась мурашками от волнения и значимости момента. - Могу я переговорить с твоей мамой?

- Ой, а её дома нет, - расстроенно выпалила девочка. - Она ещё на работе...

Возникла секундная заминка.

- Ммм... А кто-нибудь из взрослых есть?

- Я одна, - выдавила Светка убитым тоном, боясь, что сейчас он распрощается с ней и повесит трубку.

- Хорошо, - протянул Романовский, - тогда я перезвоню позже, из дома. Предупреди маму, чтобы, по возможности, никуда не отлучалась часиков с восьми вечера. Кстати, - словно бы спохватился он, - поздравляю тебя, Света! Ты прошла, художественный совет тебя утвердил.