А произошла одна муть в связи с чем, он, Жорка, как честный человек и преданный друг был вынужден броситься вдогонку за товарищем Бардиным, чтобы предупредить и предостеречь. Дело в следующем. В восемь часов десять минут – достопочтенный Жорка Моисеев в это время чинно завтракает кашкой – прибыли в расположение некие неласковые дяденьки. Синий околыш их блядских фуражек симпатий к дяденькам не добавлял. Они настойчиво интересовались нашим пребыванием в одном доме на одной штрассе, это до того, как была перестрелка, где будущий адмирал потерял слуховой орган. Допрашивали на предмет каких-то писем, снимков, других трофеев и очень удивлялись отсутствию на месте меткого стрелка Бардина. Очень он им нужен, и скорее всего не как стрелок, и не как рассказчик. В общем, Шубкин очередной раз огреб дюлей, за что нижайше благодарил. Мечников, будто тоже попал под раздачу. Короче, ты теперь, товарищ Бардин, дезертир. А это верный трибунал. Так чекисты и сказали. Но мало того, ты не просто дезертир, а еще и изменник, потому как какую-то военную тайну, сам того не ведая, из части уволок. Больно нужны они нормальным людям их секреты! И тут Жорка посовещался с нашим другом Кирилловым, и было принято решение – Жоркой принято, кем еще? – товарища Бардина догнать и предупредить. Ырысту собирался навестить могилу друга Котэ, там его и нужно перехватить. А то засветится где-то и привет! Так что пробираться на Родину надо, избегая комендатур и патрулей. Наши органы теперь для Ырысту опаснее, чем немцы. Но в послевоенной, победной суете можно затеряться и выбраться. В Союзе полстраны в разрухе, там не до тебя, а доберешься до родных краев – считай, выкрутился. Словом, поздравляю вас, товарищ, со званием дезертира и предателя. Что?! А как я мог не поехать? Надо предупредить. Ты документы предъявишь – схватят. Дезертиров-то не ловят особо – так, сообщат в соседнюю часть, да и все. И без этого дел по горло. А если государственная измена, то тут извини-подвинься. Оповестят, ориентировки разошлют. А я… Ну во-первых, у меня направление в госпиталь, сделал маленький крюк… ну не маленький, но ничего страшного. Во-вторых, не знаю, что, во-вторых. Считай, что хотел еще раз повидаться. Могут, конечно, привлечь за пособничество врагу народа, но… Три мушкетера, понимаешь? Любимая книга, главный воспитательный роман, там как? Дружба важнее присяги. Дружба и любовь ценятся выше, чем Франция и кардинал. А мешок золотых монет и хорошая пьянка перевесят долг верноподданного. Так что никто никому ничего не должен. Слово «должен» убивает самоуважение. Придумали сами себе обузу – долг, устав, субординация. А если войне конец, человек домой захотел, а его сразу в дезертиры и предатели. Не правильно это!

– Придется ползти по-пластунски, – сказал Ырысту. – Полями, лесами.

Дезертир и изменник. Предатель, типа власовцев. Надо же! Вспомнилось из позднего детства, как приехали они с Эркин-аха в город что-то покупать. Хомуты, однако, ну и так по мелочи. Ехали в телеге мимо главного здания, на крыше которого волнами рдело красное знамя. Близился Первомай, с лицевой стороны на горкоме висели огромные портреты вождей государства.

– Вон тот, – показал дядя Эркин на один из портретов. – Приезжал к нам на фронт. Мы атаковать собирались, а он устроил митинг. Точно не помню, но смысл в том, что уходите, ребята, с линии фронта, у вас есть оружие, надо бить своих буржуев внутри то есть. Грабь награбленное, в общем. Превращай войну в войну гражданскую. Так и не атаковали, австрийцы тогда прилично продвинулись.