– Да никаких секретов, – неуверенно обернулся на неё Комар. – Так, стоим, разговариваем.

– А что обсуждаете-то, поделись?

– Да ни про что, – замялся Витя и с надеждой обернулся в сторону Валеры.

– И долго они тут ни про что разговаривают? – перевела взгляд на Шурика Алиса.

– Да нет, не очень… – промямлил он. Валера и Витя недобро повернули голову в его сторону, причем Комар до сих пор не убрал пистолет из руки. И вдруг Алексу пришла в голову спасительная мысль, – он решил воспользоваться ситуацией, чтобы выручить мужиков, явно не желающих делиться своими секретами. – Алиса, джентльмены обсуждали здоровье вашего отца. И я услышал пару любопытных фактов от вас, Виталий, – показал пальцем Шурик на стоящего перед ним Витю Комара. – Вы сказали, что иногда он открывает глаза и смотрит. Скажите, он делает это разумно? Сознательно?

– Как те сказать? – не сразу нашелся Комар, обескураженный внезапной переменой темы, тем, что внезапно ему приходится отвечать на вопросы чужака и особенно тем, что его назвали Виталий, хотя он Виктор. – Нормально. Смотрит, как будто хочет что-то сказать, губами шевелит, мычит, но непонятно ничего.

– Просто… – Шурик посмотрел на Алису. – Можно мне рассказать про инсульт Аттала Ивановича?

– Да, – кивнула она неуверенно головой. И тогда Шурик, переводя взгляд с Алисы на Комара, а с Вити на Валеру, торопливо начал необычную лекцию:

– Судя по тому, что вы рассказали, у него инсульт в левой половине головного мозга. Вы упомянули, как у него отнялась правая сторона, верно? Вот. Это значит, что нарушена деятельность противоположного – левого полушария. У нас правое полушарие отвечает за работу левой части тела и наоборот. Это же подтверждает и тот факт, что он потерял речь. Зона Брока, отвечающая за речевые функции, находится в левой части мозга. Она у него тоже пострадала, поэтому он говорить физически не может, у него нейроны погибли. Нужно ждать, пока не появятся новые нейронные связи, отвечающие за речь.

Алекс всплеснул руками и недоумённо продолжил.

– Здесь для меня все понятно, но дальше начинаются несостыковки. Вы говорите, что к нему приехал профессор Гавриловский, небольшого роста такой, седой, верно?

– Ага, – кивнул ничего не понимающий Комар. – В очках.

– Он сделал укол в область возле пупка…

– Ага, в живот, я тоже удивился. В вену же нужно! Врач называется!

– Нет, все правильно. При инсульте, в первые несколько часов, жизненно важно ввести специальный белок в переднюю брюшную стенку, оттуда препарат очень быстро всасывается. Этот белок, как бы вам объяснить, он важен для работы иммунной системы и, кроме того, помогает остановить воспалительные процессы в мозге, которые начинаются без притока кислорода к клеткам. Что и происходит при инсульте. В общем, тут всё понятно.

– Да что понятно? – продолжал возмущаться Комар. – Мы когда в мобиле ехали, он ему несколько раз нос закапывал. Я ему говорю, что у Аттала нет соплей, что ты ему насморк лечишь, лекарь!

– Это тоже правильно, – возразил Алекс. – Скорей всего, это тоже биорегулятор, который помогает остановить поражение тканей. Вообще, к действиям Гавриловского никаких претензий в самом начале нет, он всё делал правильно. Но дальше начинаются странности. Например, в больнице вам какой-то врач сказал, будто пациент умрёт, и операцию делать нельзя. А Гавриловский передал вам лекарства, вы сказали, что кроворазжижающие…

– Ага, для разжижения крови, врач в скорой подтвердил, – подтвердил Витя.

– Потом нужно посмотреть, кстати, что это за инъекции, – отвлекся Александр. – Так вот, дело в том, что при геморрагическом инсульте…