– Да, послушай, кстати! – щелкнула пальцами Марго, – ты нас точно забывать начала!

– Девки, да некогда мне!

– Вот она, дружба-то вылазит!

– С этой у тебя есть время, значится?

– Да-да, да-да! А с нами, значит, уже нет?

– Да, блин, я сама уже жалею, что с ней встретилась! Я аж ощущала, как она высасывала мою душу. Я серьёзно, девки! Она в меня вцепилась, что есть мочи, мы же друзья, говорит! Я говорю – какие друзья, ты чё, краля, берега попутала? Мы с тобой не подруги. Женская дружба – это нечто другое, чем у нас с тобой.

– Я вообще считаю, что многие думают, будто дружить – это нести друг другу горы всякой ненужной пурги. Мне кажется…– начала, было, Светка.

– Так ты просто Мышка, – со смехом перебила её Алиса. – И если ты всегда молчишь и выслушиваешь, то это же не значит, что все должны быть на тебя похожи?

– Главное – это выслушать и дать дельный совет, – вдруг раздался с галёрки голос Риты, и её чёрные миндалевидные глаза сомкнулись, словно подтверждая это.

– Ой, какая ты прям умная, – сразу отреагировала Алиса. – Главное, не перепутать совет с нравоучением, да ведь?

Рита промолчала, покосившись.

– А ты, Мыша, запомни, что всем присутствующим на твои проблемы насрать сто куч, – снова обернулась к Светке Алиса. – У каждого, копни только чуть, сразу найдутся тысячи отговорок, чтобы не помочь, когда будет нужно. Помяни моё слово!

– Ты набухалась что ли? – неприязненно встряла в разговор рыжеволосая Ия.

– А чё это? – дерзко ответила ей Алиса.

– Много лишнего ты говоришь, бабёшка.

*

– Не любитель я много говорить, ребята. – Алекс погладил себя рукой по подбородку, что-то обдумал и высказал. – Да что там скажешь на глазок, про здоровье-то? Нужна же проверка. А распространятся о том, чего не знаешь, да ещё в отношении других людей – это большая ошибка, не так ли? – тактично ушел от ответа Алекс, глядя на Мирона.

– Ты это верно сказал, – помолчав, веско произнес пьяным голосом Мирон. – Давно с Атталом двигаешься?

– Да как сказать. Я бы, может, и поделился сроками, но разные люди в них вписаны, у всех свои дела, свои секреты. Сказал одному, ушло другому, а третий сделает выводы. Так ведь по жизни?

Алекса несло.

– Да, братан. В точку задвинул! Дай пять, – протянул ему лапу Мирон. – В нашем деле язык должен быть короткий, а ум – длинный, так Аттал Иваныч говорит.

– Вот-вот, – важно покачал Алекс головой, – и в этом мы с ним тоже солидарны.

– А ты по жизни в какую сторону пылишь?

– Что? Не понял. – Выбился из темы Саша.

– Откуда халву берешь? – встрял Нипель.

– Каку халву? – почти растерялся Алекс.

– Ты чем занимаешься? – пояснил Сэм.

– А! Я вообще-то… вообще… доктор.

– Кто? – в упор вытаращился Мирон.

– Айболит? – заплёл языком Нипель.

– Что болит? – недопонял магистр.

– Да не. Я так. Шутейно, – отъехал, было, Нипель, отворачиваясь и вихляя, словно на шарнирах, но не смог удержаться от любопытства. – Ты нерусский что ли?

– Знаете, меня часто об этом спрашивают, – рассмеялся Алекс. – Мой папа русский, но он поздно узнал о моем существовании. Да, так тоже бывает, – парень грустно покивал головой. – В общем, мы с ним познакомились, когда мне было лет десять, но это долгая история, и не нужно о ней здесь. А мама родилась в Македонии, в горах, она по национальности гречанка, и вся мамина, ну то есть наша семья – греки, я с ними вырос, поэтому иногда не въезжаю в русские шутки. Есть такое. Но так-то я в основном русский, – сбивчиво объяснил Алекс и прищурил красные глаза.

– Ладно, братан, всё понятно, – расслабился Мирон. – Бухнёшь с нами?

– Да, чё не бухнуть, пацаны, – улыбнулся Алекс. – Давайте бухнём!