– Бежать! Земля гневаться! Духи злиться! – отчаянно закричал Гар, но его предупреждение прозвучало слишком поздно.

– Помогать! Рол падать! – закричал юноша, чувствуя, как почва стремительно уходит из-под ног.

Рол, вместе с кровавой добычей, начал неумолимо соскальзывать в разверзшуюся бездну. Он отчаянно пытался ухватиться за что-нибудь – корень дерева, выступающий камень, руку соплеменника, но его пальцы лишь беспомощно царапали воздух в тщетной попытке найти спасение. Последнее, что он увидел перед падением в темноту, было искажённое ужасом и бессильной яростью лицо вождя, отчаянно пытающегося дотянуться до него, и застывшие в немом крике лица соплеменников, пораженных внезапным гневом духов земли.

– Держаться! Рол сильный! Рол выживать! – крикнул Гар, протягивая руку, которая так и не достигла цели.

Падая в бездонную темноту, Рол ощутил всепоглощающий, леденящий дух страх. Мысли хаотично проносились в его помутнённом сознании, словно испуганные птицы в грозу. «Почему духи так жестоки? Почему именно сегодня, в день такой удачная охота?» Он был так молод, у него было ещё столько грандиозных планов. Он мечтал найти себе достойную женщину, стать великим охотником, легендой племени и, возможно, однажды занять почётное место вождя. Теперь все эти мечты безвозвратно исчезали, поглощённые беспощадной тьмой разгневанной земли.

– Прощать, братья… Рол идти к предки… – сорвался с его губ хриплый шёпот, едва слышный в рёве ветра, захлестнувшего лицо. Он зажмурился, готовясь раствориться в бездонной тьме расселины, что жадно поглощала его падение.

Падение, казалось, длилось целую вечность. Рол чувствовал, как его тело безжалостно ударяется о выступы скал, как острые камни раздирают его одежду и кожу, оставляя кровавые борозды. Обжигающая боль пронзала каждую клеточку его измученного тела, но животный страх перед неизвестностью, открывающейся внизу, был стократ сильнее любой физической боли.

В эти последние мгновения перед внутренним взором пронеслась вся его короткая, но насыщенная жизнь: первые удачные охоты, долгие ночи у племенного костра, когда старейшины завораживающими голосами рассказывали древние легенды о происхождении лесов и степей, о великих духах, управляющих судьбами людей и зверей. Он с поразительной ясностью вспомнил доброе тёмное лицо матери, её тёплую, ободряющую улыбку и заботливые руки, всегда готовые утешить и поддержать. Вспомнил строгий, но справедливый взгляд погибшего отца, с бесконечным терпением научившего его всему, что должен знать настоящий охотник, чтобы выжить в беспощадном мире.

«Я умирать», – была его последняя мысль перед тем, как сознание окончательно поглотила непроглядная тьма расселины, таящая в своих глубинах неведомые тайны древнего мира.

Тьма медленно отступала, словно неохотно выпуская добычу из своих когтистых лап. Рол возвращался к сознанию, и каждый вдох отзывался мучительной болью, пронзающей тело подобно раскалённым копьям. Его грудь вздымалась с тяжестью, будто придавленная каменной глыбой. Попытка пошевелиться извлекла из его горла хриплый, животный стон – боль разлилась по конечностям жидким огнём.

Сознание прояснялось, словно утренний туман, постепенно рассеиваемый восходящим солнцем. Под спиной ощущалось нечто влажное и податливое – туши убитых оленей, смягчившие его падение в бездну. Тьма вокруг казалась осязаемой, густой как смола, наполненной тяжёлым духом сырости и металлическим привкусом крови. Где-то в недосягаемой дали капли воды разбивались о камень, разнося эхо по невидимым сводам подземелья – единственный звук, нарушавший гнетущую тишину этого забытого богами места.