Именно в этой привычной университетской суете, на одной из лекций по русской литературе, Маша впервые увидела Колю. Она сидела в третьем ряду, чуть левее от центра, сосредоточенно делая пометки в толстой, исписанной тетради, сжимая в руке любимую ручку с тонким стержнем. Она внимательно слушала лектора, погрузившись в мир великих романов, когда профессор начал обсуждать “Преступление и наказание” Федора Достоевского. Маша, искренне увлеченная миром героев романа, их переживаниями и душевными терзаниями, была глубоко погружена в дискуссию, не замечая ничего вокруг. Ее лоб наморщился от напряжения, когда она пыталась уловить каждый нюанс, каждую тонкость, которую озвучивал профессор.

Вдруг, из задних рядов, откуда, как правило, слышался лишь неразборчивый шепот и тихий смех, раздался спокойный, но уверенный голос, который привлек ее внимание, словно магнит притянул ее взгляд. – Простите, профессор, но мне кажется, что вы несколько однобоко трактуете мотивы Раскольникова, – сказал Коля, его голос разнесся по аудитории, словно звук медного колокола, пронзая гул аудитории и заставляя всех замолчать. – На мой взгляд, его действия не только продиктованы нищетой и безысходностью, но и глубокой внутренней борьбой, желанием проверить свою теорию, даже если она кажется безумной. Он стремится не просто убить старуху, он стремится переступить через общественные нормы, через мораль, чтобы доказать себе, что он имеет на это право.

Маша подняла голову и впервые увидела Колю. Он сидел, откинувшись на спинку жесткого стула, его темные, густые волосы были немного взлохмачены, словно он только что проснулся, а глаза, глубокие и проницательные, смотрели на профессора с вызовом, искоркой упрямства и непоколебимости. На его лице читалась уверенность в своих словах, и Маша почувствовала, что его мнение стоит того, чтобы его выслушали. Он не выглядел заносчивым или высокомерным, он просто был убежден в своей правоте.

Профессор, слегка нахмурив брови, выказывая свое недовольство таким неподготовленным вмешательством в его лекцию, ответил сдержанным тоном: – Молодой человек, ваша интерпретация, безусловно, интересна, но мне кажется, что вы несколько преувеличиваете влияние теории на его действия. Он прежде всего жертва обстоятельств, жертва нищеты и бесправия. И его внутренние терзания, это лишь следствие его тяжелого положения.

– Я не спорю с этим, – возразил Коля, не смутившись от тона профессора, и его голос звучал все так же спокойно и уверенно. – Но я думаю, что не стоит забывать о его стремлении к самовозвышению, его желании доказать, что он не “тварь дрожащая”, а “право имеющий”. Это не менее важный фактор, определяющий его действия. Его теория – это не просто рациональное объяснение преступления, это его способ самоутверждения, способ возвыситься над всеми.

Маша внимательно слушала их спор, поражаясь не только глубине мысли Коли, но и его умению аргументировать свою точку зрения, отстаивать свое мнение перед уважаемым профессором. Она была поражена его начитанностью и эрудицией. Она отметила про себя, как он свободно оперирует терминами и цитатами, не запинаясь и не сомневаясь в своих словах. В тот момент она почувствовала, что хочет узнать этого человека поближе.

После лекции, когда студенты, словно стая перелетных птиц, высыпали в шумный коридор, Маша медленно собирала свои вещи, складывая тетрадь и ручку в сумку. Она чувствовала, как кто-то смотрит на нее, и, подняв голову, увидела Колю, стоящего рядом, с легкой улыбкой на губах. Его взгляд был теплым и заинтересованным, и от этого у Маши закололо в груди.