Такие крепкие узы единства не делают Бога и его Сына, Иисуса, неотличимыми друг от друга. Они – две личности со свойственными им отличительными чертами. У Иисуса есть свои чувства, мысли, опыт и свобода воли. Тем не менее, Он Сам решает подчинить свою волю Отцу: "Пусть будет не Моя воля, а Твоя "(Лк 22:42)». Эти слова были бы бессмысленны, если бы Его воля не отличалась от воли Его Отца. Две воли – две личности. Иисус «преклонив колени, молился» явно не самому себе, а Богу.

Таким образом, говоря: "Я и Отец – одно", Иисус мог иметь в виду самые тесные узы, которые только возможны между двумя личностями. Иисус – это «названный» («приемный») Сын Бога. «Христос» – означает «помазанник». Кто же это может «помазать» Бога?

Он в своем Отце и Отец в нем. Он живет в своих учениках и всюду с ними; Он и его ученики составляют одно целое, как и Отец Его с Ним – одно целое.

Крайне маловероятно, что кто-либо при жизни Иисуса имел в виду, что Иисус – это Бог.

Таким образом, дать однозначный ответ, кем мог считать Себя Иисус, основываясь на евангельских текстах, – мы не можем. Он существовал в полном теоцентризме: в центре для Него был Бог . Иисус считал, что Бог возложил на Него миссию колоссальной важности, – большей важности, чем на кого-либо из предыдущих пророков.

Он не называл себя Мессией, возможно полагая связанные с этим титулом военно-политические ассоциации неуместными. Для Него самое главное было – богообщение, исполнение заповедей и ощущение себя "Сыном Божиим". В особо торжественные минуты Он называл себя именно Сыном, а не Мессией. Название "Сын Божий", или просто «Сын» стало для Иисуса аналогичным с "Сыном Человеческим", а следовательно, и синонимом Мессии, с той только разницей, что Он называл сам себя только "Сыном Человеческим" и, по-видимому, никогда сам не присваивал себе названия "Сына Божия".

Скорее всего, Иисус мог считать, что на Него Богом возложена миссия провозглашения скорого наступления Царства и подготовки людей к этому космичекому событию.