Охотник тряхнул головой из стороны в сторону – Щенок только беспомощно ударился об его щеки – и выплюнул тельце обратно на песок.

– Охотник, – сказал он, ткнув себя в грудь. – Парень, – он указал на привставшего на одно колено Парня. – Девочка, – она сидела, вжав голову в плечи и прикрыв ладонью шею под волосами. – Пес, – закончил свою лекцию Охотник. – Понял?

Щенок не ответил, наблюдая, как по пухлому мягкому носу стекают слезы обиды и боли.

Перед ним легла кость с мясом. На макушку в скупом жесте опустилась ладонь – иди, мол, чего уж, с кем не бывает.

Но Щенок остался.

– Тебя не смущает, что даже Щенок говорит, а ты – нет? – Парень с душой змеи аккуратно расчесывал влажные после мытья волосы Девочки. Сегодня им досталась комната. Одна на всех, но тем не менее это была достойная благодарность за зачистку домика старой женщины.

– Проблемы?! – грубым басом поинтересовался Щенок, занявший плоскую подушку в изголовье единственной кровати.

– Никаких, – сухо ответил Парень и снова перевел взгляд на черный затылок Девочки.

Она передернула плечами, закинула голову назад и уставилась немигающим взглядом на Парня. Потом привычно медленно открыла рот, показывая черные зубы, черные десны, черный язык… Парень знал, что и слюна у Девочки была черная. Это все угли, которые ей вложили в рот, когда ей было три или около того. Возраст посвящения.

– Что за хрень? – вмешался Щенок. – Это что за нахер такой?! – он подошел и засунул нос прямо в рот Девочке, принюхиваясь. Она только открыла глаза шире, вцепилась в тонкое одеяло под собой и засопела носом, стараясь не откусить Щенку морду.

– Это люди, – вздохнул Парень. Он прихватил Щенка за шкирку и достал из зева Девочки. – У них странные обычаи. Не стоит им уподобляться. И следи за речью.

Девочка с белым лицом обхватила свою челюсть тонкими пальцами, затянутыми в перчатку, и странными движениями проверила, нет ли вывиха. Парень ненавязчиво потянул ее за волосы, и Девочка снова развернулась к нему спиной, выпрямившись по струнке, и терпеливо ждала, пока он пробирался своими когтистыми пальцами сквозь колтуны. Она любила Парня своеобразной любовью спасенного от неминуемой гибели человека, который все еще не мог понять, за что это чудовище спасло именно его.

Когда Парень заплел ей две косы – единственную прическу в его арсенале, да в принципе единственную прическу, одобренную Орденом, – Девочка развернулась к нему, приложила палец к своим губам, потом к его и потом несколько раз собрала пальцы в щепотку, изображая речь.

– Скажи: ”Расскажи, как все прошло”, – потребовал он.

Девочка удивленно выгнула спрятанные под гримом брови. По лбу пошли трещинки. Парень вздохнул, облизнул палец и разровнял белую краску. Потом с грустью осмотрел покрытую прозрачной чешуей подушечку пальца и отстраненно подумал, что вымывать эту краску придется еще неделю. Он не знал, как объяснить Девочке, что скоро его не станет и ей придется самой договариваться с Охотником и, возможно, самой выживать… ведь неизвестно выживет ли Охотник, исполняя свое обещание убить Парня.

– Расскажи, как все прошло! – не выдержав, рявкнул Щенок со своей подушки.

Парень вздохнул. Он за двести лет в смертном обличии не вздыхал столько, сколько за последний месяц с этим Щенком.

– Однажды по пыльной дороге шли Охотник, Девочка с белым лицом, Парень с душой змеи и Щенок со сломанным хвостом, – начал он, поглаживая Девочку по еще влажным волосам. Она обняла колени и смотрела сияющими черными глазами. Угли. Ну точно же…

– И вот, когда начало уже смеркаться, они наткнулись на покосившуюся хижину. Там стоял грохот и вопил ребенок. И тогда Щенок…